Древняя история Среднего Поволжья
Шрифт:
Интенсивное развитие экономики и межплеменных связей при переходе от эпохи бронзы к раннему железу, несомненно, сказалось и на дальнейшем прогрессе общественных отношений населения Среднего Поволжья.
Наряду с упрочением патриархального родового строя в это время проявляются зачатки распада первобытно-общинных отношений. В позднеприказанских и раннеананьинских могильниках появляются коллективные захоронения, которые, возможно, следует, рассматривать в качестве погребений членов одной патриархальной семьи. Последняя постепенно превращается в решающую экономическую силу общества, ибо в руках ее членов уже сосредоточиваются основные орудия производства.
В этих условиях усиливается имущественное неравенство членов родового коллектива. Установленная А.В. Збруевой [1075] многочисленная градация ананьинского коллектива, очевидно, возникает еще в позднеприказанское время. В таких позднеприказанских могильниках, как II и III Маклашеевские, II Полянский и V Ново-Мордовский, наблюдается выделение погребений хорошо вооруженных мужчин, сопровождающихся не только оружием, но и предметами конской сбруи и другими вещами. Отмечаются также и богатые женские захоронения, например, погребение 3 из II Полянского могильника. Распространяется оружие — кинжалы, боевые топоры и короткие мечи. В этих условиях происходит сложение новой общественной организации, названной Ф. Энгельсом военной демократией.
1075
А.В.
Исходя из материалов таких переходных памятников, как I Ново-Мордовский могильник со стелами, поставленными над могилами вождей [1076] , мы можем считать, что при переходе от эпохи бронзы к эпохе раннего железа в Среднем Поволжье в среде позднеприказанских племен наметились зачатки новых общественных отношений, характерных уже для периода распада первобытно-общинного строя. Так заканчивается огромная по хронологической длительности история древнейшего населения края, жившего еще в период прочной родовой организации.
1076
А.Х. Халиков. Стелы эпохи раннего железа с изображением оружия. СА, 1963, № 3.
Заключение
Некоторые вопросы этнической истории
Области Среднего Поволжья и Прикамья многими археологами, историками и языковедами рассматриваются как наиболее возможная территория формирования и развития финно-угорской общности. Естественно, это обстоятельство повышает интерес к древнейшей истории края и изучение его археологических — памятников приобретает важное значение и для этногенетических построений.
Вопросами происхождения и развития финно-угорских народов занималась многочисленная плеяда финских, эстонских, венгерских, русских и других ученых, преимущественно языковедов, о чем свидетельствует накопившаяся в течение последних ста лет значительная литература, начиная от штудий Клапрота и М. Кастрена до новейших исследований П. Хайду, Эт. Итконена, Б.А. Серебренникова, П.Н. Третьякова и др. Достаточно подробный анализ этих исследований дан в сводных работах Э.Н. Сетяля [1077] , В.Х. Тойвонена [1078] , Эт. Итконена [1079] , П.А. Аристэ [1080] , П. Хайду [1081] и П.Н. Третьякова [1082] , а также в материалах недавно проведенных научных сессий по этногенезу мордовского [1083] и марийского [1084] народов. Отсылая читателя к этим работам для более подробной справки, ограничусь лишь суммированием мнений по поводу древней родины финно-угорских народов, так как этот вопрос имеет первостепенное значение для нашего исследования.
1077
E.N. SetaIa. Soome suge rahvaste eelajalugu. Tartu, 1932.
1078
V.H. Toivonen. Zur Frage der finnisch-ugrischen Urheimat. JSFO; 56: 1. Helsinki, 1952.
1079
E. Jtkonen. Die Vorgeschichte des Finnen aus der Perspective eines Linguisten. UAY, XXXII. Wiesbaden. 1960.
1080
П.А. Аристэ. Формирование пpибалтийско-финских языков и древнейший период их развития. Вопросы этнической истории эстонского народа. Таллин, 1956.
1081
P. Haidu. Uber die alter Siedlungsraume der Uralischen Sprachfamilie. Acta Linguistica, t. XIV, fasc. 1–2. Budapest, 1964.
1082
П.Н. Третьяков. Финно-угры, балты и славяне на Днепре и Волге. М.-Л., 1966.
1083
Сб. «Этногенез мордовского народа». Саранск, 1965.
1084
Сб. «Происхождение марийского народа». Йошкар-Ола, 1967.
Абсолютное большинство языковедов — Ф. Кеппен, Н. Паасонен, Х. Скёлд, Э. Сетяля, В. Тойвонен, И. Себештьен, П. Хайду, А. Иоки, Б.А. Серебрянников и др. — считает, что основная территория обитания и формирования ядра финно-угорского населения находилась в Волго-Камье и прилегающих к этой области районах Среднего Урала. Никто из этих исследователей уже не поддерживает мнение Ф. Видемана и А. Кастрена, полагавших, что первоначальная прародина финно-угров находилась далеко на востоке, в предгорьях Алтая и Саян, так же, как и гипотезу Г. Коссины, помещавшего предков финно-угров в Центральной Германии и Скандинавии. Для нас особенно ценно почти единодушное высказывание языковедов в этом вопросе, ибо, как мы увидим ниже, оно подтверждается и археологическими материалами.
Особый интерес в связи с настоящей проблемой вызывают попытки ряда археологов, начиная с И.Р. Аспелина и до авторов новейших, преимущественно советских работ увязать археологические материалы с лингвистическими и создать на их основе ряд гипотез финно-угорского этногенеза. Рассмотрим некоторые из них.
Отец финской археологии И.Р. Аспелин в последней четверти прошлого столетия предпринял попытку археологического обоснования гипотезы Кастрена о формировании финно-угорских предков в глубинах Азии и их постепенном распространении на запад [1085] . Однако ни один из последующих археологов не поддержал И.Р. Аспелина, если не считать некоторых работ А.М. Тальгрена [1086] . Последним были предприняты обширные исследования в области археологии Евразии, особенно эпохи бронзы и раннего железа. Твердо убежденный в том, что ананьинская культура является культурой финно-угорской, А.М. Тальгрен попытался ретроспективным путем подойти к решению проблемы. Однако явная недостаточность материалов не позволила ему создать какую-либо стройную теорию, и он в конечном итоге, отказавшись от поисков финно-угорской прародины в далекой Сибири, вынужден был присоединиться к мнению тех археологов, которые, начиная от О. Альмгрена [1087] и Ю. Айлио [1088] , пытались искать основу финно-угорской общности в неолитических культурах с ямочно-гребенчатой керамикой и полагали, что финно-угорские племена формировались на обширной
1085
J.R. AspeIin. Suomalis-ugrischen muinaistutkinnon alkeita. Helsinki, 1875.
1086
A.M. Tallgren. Permian Studies, ESA, IV. Helsinki, 1928.
1087
O. Almgren. Antikvarisk Tidskrift for Sverige. XX, I. Helsinki, 1905.
1088
J. Ailio. Opuscula archeologia O. Montello septeagenario dicato, MCMXIII, Helsinki, 1923.
1089
A.M. Tallgren. The Arctic Bronse Age In Europe. ESA, XL Helsinki, 1937.
1090
А.Я. Брюсов. Очерки по истории племен Европейской части СССР в неолитическую эпоху. М., 1952.
1091
Х.А. Моора. Вопросы сложения эстонского народа и некоторых соседних народов в свете дачных археологии. «Вопросы этнической истории эстонского народа». Таллин, 1956.
1092
П.Н. Третьяков. У истоков этнической истории финно-угорских племен. СЭ, № 2, 1961; он же. См. примеч. 6.
С.П. Толстовым [1093] и В.Н. Чернецовым [1094] высказана мысль о первоначальном формировании ядра финно-угорской общности в Приаралье на базе кельтеминарской культуры с последующим выходом ее носителей в Приуралье и переходом в III тысячелетие до н. э. в Прикамье. Рациональным зерном в этой теории является этническое определение камско-уральских неолитических племен как финно-угорских, хотя их кельтеминарская основа и вызывает серьезные возражения [1095] . Действительно, предположение о приаральской основе никоим образом не вяжется с палеолингвистическими данными, свидетельствующими о том, что даже древнейшая прародина финно-угров должна располагаться не южнее полосы тайги и никак не в полупустынных районах Приаралья [1096] .
1093
С.П. Толстов. Древний Хорезм. М., 1948.
1094
В.Н. Чернецов. Древняя история Нижнего Приобья. МИА, № 35, 1953, стр. 7.
1095
А.П. Окладников. Из этнических и культурных связей неолитических племен Среднего Енисея. CA, № 1, 1957; А.П. Смирнов. Некоторые спорные вопросы финно-угорской археологии. CA, № 3, 1957.
1096
P. Haidu. См. примеч. 1081.
Мысль о принадлежности неолитической культуры с гребенчатой керамикой Урала и Прикамья финно-угорскому этносу была поддержана рядом археологов [1097] и развита П.Н. Третьяковым в его новейших исследованиях, посвященных этногенетическим проблемам народов Восточной Европы. Он считает, что основная область формирования финно-угорской основы в эпоху мезолита и неолита располагалась в районе Среднего Урала и в прилегающих к нему Прикамье и Зауралье. Отсюда в эпоху неолита и ранней бронзы двумя волнами происходило распространение финно-угорских племен на запад — в Поволжье и Прибалтику. Основная волна этого распространения, по мнению П.Н. Третьякова, связана с движением племен волосовской культуры, происхождение которых на базе камской (волго-камской) неолитической культуры кажется ему вполне вероятным [1098] .
1097
А.П. Окладников. Указ. соч.; Л.Ю. Янитс. Поселение эпохи неолита и раннего металла в приустье р. Эмайыги. Таллин, 1959; А.Х. Халиков. Материалы к изучению истории населении Среднего Поволжья и Нижнего Прикамья в эпоху неолита и бронзы. «Труды Марийской археологической экспедиции», т. I, Йошкар-Ола, 1960; он же. Некоторые, проблемы мезолита, неолита и бронзы в Среднем Поволжье и Нижнем Прикамье. «Археология и этнография Башкирии», т. II, Уфа, 1964; О.Н. Бадер. У истоков финно-угорской культуры в Восточной и Северной Европе, «Доклады и сообщения советских археологов на VII Международном конгрессе по доистории в Праге». М., 1966, стр. 85, 86.
1098
П.Н. Третьяков. См. примеч. 1082, стр. 14 и сл.
К сожалению, ко времени написания указанных работ археологических материалов, связанных с основными районами финно-угорского генезиса, было сравнительно немного, а по ряду периодов они вообще отсутствовали. В какой-то мере этот недостаток может быть восполнен новыми материалами, изложенными в настоящей работе, поэтому автор берет на себя смелость высказать свое мнение по данной проблеме.
Полагая, что лишь опираясь на археологические материалы, которые, бесспорно, увязываются с финно-угорским этносом, можно решать этногенетические проблемы, автор избрал для последующего изложения ретроспективный метод, т. е. путь от известных, но более поздних этнических групп к неизвестным, более ранним образованиям.
В основных разделах настоящей работы была предпринята попытка проследить преемственное развитие древнейшей история населения Среднего Поволжья до эпохи ананьинской культуры. Установлено, что в первой половине I тысячелетия до н. э. в крае существовали фактически лишь две большие культурные общности — все Прикамье и значительную часть Среднего Поволжья с востока занимала ананьинская культура, а в более западные районы входила часть территории городецко-дьяковской общности [1099] .
1099
Там же, стр. 121 и сл.