Древо ангела
Шрифт:
Ческа медленно прошла в свою спальню и вынула из прикроватной тумбочки пузырек. Сев на пол, она смотрела на невинного вида желтые шарики, глядящие на нее из-за прозрачного коричневого пластика. Интересно, подумала она, сколько надо выпить, чтобы наверняка. Отвернув крышечку, она вытряхнула на ладонь одну пилюлю.
В ушах снова зазвучали голоса, но на сей раз она только рассмеялась.
– Я могу остановить вас! – торжествующе воскликнула она. – Это очень просто, просто…
Она поднесла пилюлю к губам и почувствовала
– Можно мне уже туда, к тебе? Ну пожалуйста? Я не хочу вниз, к этим. Если я скажу, что жалею и что верю в Бога, мне же позволят?
Наконец-то у нее в голове настала тишина. Ей никто не ответил, и у нее по щеке поползла одинокая слеза.
– Мамочка, мне так жаль. Я правда, правда этого не хотела.
А как насчет Авы? Ты бросила свою дочку… Кто может такое простить?
Голоса снова вернулись.
– Пожалуйста! Ну пожалуйста! – взмолилась она. Она сжала в ладони пузырек и собиралась проглотить еще таблетку, когда раздался шум… новый шум… Это звонил колокол, висящий у входа в ад…
Его удары отдавались у нее в голове.
– Стоп! Стоп! Ну пожалуйста! – Шум казался странно знакомым, и постепенно она поняла, что это не призывающий ее адский колокол, а звон колокольчика, висящего у входных ворот.
– Уходите, уходите! – закричала она.
– Ческа, это я, дядя Дэвид!
Ческа подняла глаза на видеоэкран. Дэвид? Этого не могло быть. Он был в Англии. Это снова голоса. Они пытаются сыграть над ней шутку.
Она привстала и вгляделась в его лицо на экране, чтобы убедиться. Да, старше, толще, с поредевшими на висках волосами, но все те же сияющие глаза…
– Ладно, ладно. – Ческа, пошатываясь, прошла в коридор и отключила систему охраны, после чего нажала на кнопку замка, чтобы впустить Дэвида в ворота.
Когда Ческа открыла ему входную дверь, Дэвид с трудом сумел сдержать изумление. Ее волосы свисали всклокоченными грязными прядями, глаза были остекленевшими, под ними – большие темные круги. Зрачки метались из стороны в сторону, придавая ей сходство с загнанным животным. Посреди лба темнел большой синяк. Грязная майка висела на тощих плечах, а когда-то такие красивые ноги напоминали две палочки. Она покачивалась на ногах, словно пьяная.
– Ческа, как я рад тебя видеть, – он потянулся поцеловать ее и ощутил запах грязного тела.
– О, Дэвид, Дэвид, я… – Ее голубые глаза в ужасе уставились на него, и она тут же залилась слезами и снова опустилась на пол.
Он посмотрел, как она сидит там, раскачиваясь взад-вперед, и опустился на колени, чтобы успокоить ее, но, когда он попытался прикоснуться к ней, она закричала. Потом он увидел зажатую у нее в руке бутылочку с таблетками.
– Так. Я вызываю врача.
Она
– Нет! Я… Я в порядке, правда.
– Ческа, погляди на себя. Ты совсем не в порядке. – Он вытянул пузырек из ее сжатых пальцев и взглянул на этикетку. – Сколько этого ты успела выпить?
– Только три или четыре.
– Можешь поклясться?
– Клянусь, Дэвид.
– Хорошо. Давай-ка поднимем тебя с пола. – Он быстро сунул пузырек в карман и помог ей встать. Она сумела дойти до гостиной, где рухнула на диван, протягивая к нему руки.
– Пожалуйста, обними меня. Дядя Дэвид, просто обними меня и подержи.
Дэвид сделал, как она просила, и она зарылась лицом ему в колени. Полежав так немного, она подняла глаза и посмотрела на него, вглядываясь в его лицо. Потом подняла руку и провела по его глазам, носу, рту.
– Ты настоящий?
Он хихикнул.
– Ну, я очень надеюсь, что да. А почему ты спрашиваешь?
– О, это потому, что за последние несколько дней мне столько всего примерещилось… Люди, места… – Ее лицо внезапно осветилось улыбкой. – Если ты настоящий, то я так рада, что ты тут.
И с этими словами Ческа закрыла глаза и мгновенно заснула.
40
Немного погодя Дэвид осторожно переложил голову Чески на диван, оставил ее спать, а сам прошел в кухню. Там он тут же увидел грязные столы и поверхности, заставленные немытой посудой. Вынув из кармана бутылочку с таблетками, он высыпал их в слив раковины и смыл водой. У него не было сомнений в том, что собиралась сделать Ческа, и он благодарил судьбу, что решил заехать к ней, когда проезжал мимо ее дома по пути в гости к своему старому другу, живущему выше на холме.
В последние несколько лет он время от времени работал в Голливуде и иногда заезжал к Ческе, полагая, что важно сохранять с ней какой-то контакт, даже несмотря на то, как она бросила Аву. Как правило, в доме всегда болтался какой-нибудь мужчина, так что во время этих визитов ему не всегда удавалось побыть с ней наедине хотя бы несколько минут. Он был уверен, что это делалось нарочно; в Голливуде никто не знал, что у Чески есть ребенок, и последнее, чего хотелось Ческе, – чтобы он заговорил про Аву. И она знала, что в присутствии посторонних он этого не сделает.
Он, как полагалось, сразу же написал ей, что ее мать вышла из комы вскоре после того, как Ческа покинула Англию, и все эти годы пытался держать ее в курсе состояния Греты. Но всякий раз при встрече Ческа не казалась особо заинтересованной в разговорах о Грете. Когда бы Дэвид ни поднимал эту тему, это всегда был односторонний разговор, в котором ему удавалось произносить лишь какие-то банальности вроде: «Твоя мама шлет тебе свою любовь». Но даже это было неправдой, поскольку Грета даже не помнила, кто такая Ческа.