Дроу в 1941 г. Я выпотрошу ваши тела во имя Темной госпожи
Шрифт:
— … И времени…
Остановился у едва наметившейся на земле траншеи, тянувшейся на десятки метров в обе стороны. Люди энергично махали лопатами, рубили топорами. Блестели мокрые от пота спины, земля летела во все стороны. Чуть дальше уже укладывали в яме бревна, сооружая стену дзота. От разобранной в стороне избенки тащили новые бревна, доски для другой пулеметной точки.
Мало сделано, совсем мало, нахмурился он. Такими темпами и недели будет мало, чтобы соорудить что-то похожее на укрепления. И что бы враг для них не припас, закрыться в землю нужно по самую
— Что копошимся, как сонные мухи?! — набрав побольше воздухе в легкие, гаркнул он. То там, то здесь разгибались мокрые спины и появлялись недоуменные чумазые лица. — Немца ждем?! Так он скоро придет, а мы со спущенными штанами! Поднажать! Резче! Окоп еще углубить! К тому дому прокопать еще одну ветку. Сделаем там запасную позицию. Чего сидим, кого ждем?!
Но крики и грозный вид, уже мало помогали. Люди устали, готовя укрепления едва не с ночи, с момента появления в городе. Если так дело пойдет, что через час — полтора начнут с ног валиться, а для дела это смерти подобно.
— … Товарищ сержант, посидеть бы трохи? — из окопа в паре шагов от него поднялась перемазанная в земле фигура. Усатый боец с мокрыми от пота волосами дышал с хрипом, тяжело. — Совсем умаялись, аж мочи никакой нет. Хоть пару часов…
— Совсем сил нет, — поддержал его рыжий, в веснушках, сосед, роняя из рук лопату. Навалился на земляную стенку, без сил свесив руки. — Как всамделишные кроты, роем и роем, роем и роем. А соседняя рот вон стрелковые ячейки накопила и лежит, загорает. А мы, крайние что ли?
Соседи, и правда, на своём участке рыли индивидуальные стрелковые ячейки. Решили, видимо, что полноценную линию окоп не успеют подготовить. Отсюда хорошо были заметны темные норы с небольшими брустверами.
Паршивое укрытие, покачал головой Риивал. Считай, сам себе могилу вырыл. Сидишь один, соседей не видно. Если что, ни спрятаться, ни отступить. Настоящая могила.
— Устали, значит, — недовольно скрипнул зубами дроу, всматриваясь взглядом то в одного, то в другого. На лицах читалось одно и то же: посидеть бы немного, руки свесить, ноги вытянуть. — Такие же норы хотите… Жить надоело…
Если бы не идея с гекатомбой, плюнул бы на все и ушел в леса. В этих местах одиночке годами можно скрываться, охотясь на… людей. Глядишь, за несколько десятилетий и Благословенная Ллос откликнулась на его призывы. Только гекатомба все меняла, ставя с ног на голову. Теперь нужно было убить как можно больше людей и как можно быстрее, чтобы жертвенные души уходили за Край в едином потоке, а не поодиночке. А раз в одиночку с этим никак не справится, то нужно тащить за собой и весь этот балласт.
— Так… Рядовой Прохоров! — гаркнул Риивал, найдя взглядом высокого нескладного парня в залихватски
Парень, понятливо кивнул, и тут же сорвался в сторону. Остальные же, услышав про отвар, живо встрепенулись. Понятное дело, уже распробовали его травяного отвара, поднимающего силы. С травами этого мира его сила, правда, слабовата, но и так после одного глотка люди, как заведенные, бегали. Раненным из местного госпиталя отвар тоже кстати пришелся, почти половину подняв на ноги. Теперь они тоже здесь лопатами машут.
— А самым уставшим по кружечке бы, товарищ сержант? — сразу же подал голос рыжий, что только что на соседей кивал. Уже и про усталость забыл, бодро вылез из окопа, котелок из вещмешка вытащил. Приготовился, значит. — Мы тогда ого-го. Все тут перекопаем.
И свой котелок с маленькое ведерко сует, подмигивает. Кисет уже вытащил, доволен, того и гляди в пляс пустится. Выходит, и не устал толком, а дурку тут валяет.
У приметившего все это, дроу в один момент глаза кровью налились. Никогда и никому насмешки над собой не прощал. Не собирался начинать и сейчас. К тому же из чужого взвода это был боец, а, значит, поучить уму-разуму его сам Бог велел.
— Больше всех устал, говоришь? — Риивал спрашивал негромко, почти дружески, отчего рыжий еще больше проникся, головой закивал. Мол, раз жалеет, то можно взводному и на шею сесть. — Значит, думаешь, зря мы окопы копаем, хватило бы и стрелковых ячеек? — тот закивал еще сильнее. При этом даже приосанился, свою важность почувствовал. — Устанем только?
Тот на все это продолжал важно кивать. Даже перебивать начал, советовал копать неглубоко. Мол, для немца и таких за глаза хватит, а если что, то за избами спрятаться можно.
Правда, за своими разглагольствованиями не замечал, как вокруг него пустое место образовалось. Сосед, что копал рядом, на расстоянии руки, вдруг присел, спрятавшись в окопе. Только лопата, стоявшая торчком, и напоминала, что тут еще кто-то есть. Товарищ, с другой стороны, тоже стал бочком отходить назад, делая при этом такое лицо, что лучше и не смотреть. Остальные бойцы, что «грели уши», в один момент разбрелись по своим местам, с небывалой энергией принявшись копать землю дальше. Свои были из его взвода, оттого и знал, когда нужно рот открывать, а когда и столбом стоять. Один рыжий, как тополь на Плющихе, остался стоять.
— А орудия, вообще, лучше там поставить. Летеха у нас еще сынок, молоко на губах не об…
Больше он ничего сказать не успел. Взбешенный его поучениями, дроу резко рванул вперед и снес бойца, как кеглю. Снова догнал, бросил его на земляной холм и прижал коленом.
— Закрой свою пасть, жалкое отродье, — едва не зарычал Риивал, все сильнее и сильнее вжимая в землю парня. — Ты кого вздумал учить воевать?! Меня?
Рыжий, нет бы затихнуть, еще трепыхаться начал. С обиженным лицом попытался что-то крикнуть. Вроде бы даже комбата помянул.