Друг стад
Шрифт:
– Они, между прочим, каждый Божий день тренировались да сговаривались, - предостерег Идрейн.
– Так ведь и мы тоже, только с утра пораньше. Они, конечно, нас "просекли", да только нам-то что за дело!
– гордо объявил я.
– А раз уж я здесь, дайте-ка мне упаковочку черных мячей "Титлейст"типа "сотка".
– Думается мне, они и впрямь все про вас знают: слыхал я, как они называли вас "подметателями росы", - прошептал мистер Доггетт, перегибаясь через стойку.
– Но, Док, пожалуй, не стоит вам играть мячами с таким высоким показателем плотности. Если удар приходится не в самый центр, ощущение такое, словно по стальному шару
Мгновение я глядел на него, гадая, не отразится ли его мнение о моих талантах в области гольфа на моем тщательно отработанном свинге13. Однако, судя по безмятежному выражению лица, Идрейн и не подозревал, что замечание его, возможно, чревато психологическими эффектами и, того и гляди, подпортит мне игру. А ведь самолюбие и боевой дух игроков в гольф так уязвимы!
– Да ладно, уж сегодня я силы не пожалею, - поклялся я, стараясь избавиться от неприятного осадка на душе.
– И, ради всего святого, помните: отвечайте всем, что я перезвоню, как только вернусь, - если, конечно, случай не экстренный. А в случае там пустяка какого-нибудь, типа бородавки на носу у пони или, скажем, лошади, которая вот уже месяц как ослепла, так дело терпит.
– Все понял. Надеюсь, вы с Лореном зададите им хорошую взбучку, прошептал Идрейн, снова облокачиваясь на стойку и нервно оглядываясь: не ровен час, кто прознает об этаком фаворитизме!
– Однако, кто бы уж там ни победил, главное - сыграть как можно лучше!
– И я тут же пожелал про себя, чтобы Идрейн взял свои слова обратно.
Десять с половиной лунок мы прошли без сучка, без задоринки. На каждой лунке мои посылы оказывались лучше лучшего, а все благодаря недавним тренировкам. Я изрядно усовершенствовал свинги, а новехонькие мячики высокой плотности взмывали ввысь и летели вдаль прямо как у Сэма Снида14. Лорен выделывал настоящие чудеса своей короткой клюшкой, так называемым паттером, загоняя мячи в лунки с ловкостью победителя турниров. Билли и Ти угрюмо молчали, и лишь изредка что-то бормотали себе под нос.
– Да дурень просто не в себе, - проворчал Билли, когда я послал мяч на триста ярдов.
– А у меня, как на грех, коленка ноет. Небось, поэтому патты15 и не ладятся.
– Лорен, видать, совсем сбрендил, - засопел Ти, едва брошенный с дистанции в двадцать футов мяч ударил точнехонько в дно лунки со счетом "игл 3"16.
– А тут еще желчный пузырь разболелся, хоть помирай. Какие уж тут драйвы17!
– Забавно, как игрока в гольф начинают одолевать разные боли и недуги, когда противник явно одерживает верх!
– Билли, нам остается лишь уповать, что Шальной Эдди Нили опять упьется в стельку, въедет на своем старом драндулете на одиннадцатый грин18 и увезет Дока врачевать какую-нибудь там корову.
– При воспоминании об этом происшествии, имевшем место пару месяцев назад, мы так и прыснули.
Дела шли так хорошо, что я знал: ничего уже не испортит этого долгожданного солнечного денька. Впервые за всю мою карьеру гольфиста всякий раз, как клюшка соприкасалась с мячом, мяч летел куда следует, и благодаря играючи достигнутому превосходству над противником наше самомнение воспарило до небывалых высот. Вести себя по-джентльменски, как принято на поле, и сдерживать ликование нам с Лореном становилось все труднее. На протяжении многих месяцев мы с неизменным постоянством бывали побеждены и посрамлены якобы превосходящими игроками, и это не могло не сказаться на нашей уверенности
Но как только мы дошли до одиннадцатого грина, я очнулся от гипнотического транса: мототележка, ломая упавшие ветки и сучья, с треском продиралась сквозь заросли лаконоса по "бурьяну"19 между одиннадцатой и двенадцатой дорожками. Конечно, это был мистер Доггетт; и нацелился он точнехонько на нашу четверку.
– Как, опять? Ох, нет!
– простонал я.
– Я же просил Идрейна не передавать мне никаких сообщений!
– Не-а, ты велел ему не появляться на поле, разве что случай окажется экстренным!
– поправил Билли.
– Вы все помните, что это за лунка, правда ведь?
– уточнил Лорен.
– А то как же! Это - лунка Шального Эдди Нили, - проговорил я.
– Вот вам и невезение!
– Мистер Титаник, Идрейн только что спас наши шкуры!
– объявил Билли. Вот теперь противники наши, сияя улыбками, принялись радостно отплясывать джигу, в то время как мы с Лореном точно окаменели, и в наших посуровевших лицах отразилось глубочайшее уныние. Но наконец, взяв себя в руки, мы зашагали навстречу тележке в предвкушении вполне предсказуемых новостей.
– Док, мне страшно не хочется вас отрывать, но тут позвонил один парень из Маунт-Стерлинга, просит вас приехать как можно скорее, усыпить годовалого жеребчика.
Последовала недолгая пауза: все четверо "переваривали" услышанное, пытаясь обнаружить в послании некий скрытый смысл. Наши противники уже двинулись к своей тележке, стягивая перчатки и рассуждая о том, как же им повезло. В конце концов, раз восемнадцать лунок мы не прошли, пари не считается!
– Усыпить жеребчика. Я не ослышался?
– Я оглянулся на стартовую площадку: следующая четверка уже радостно спешила к своим драйвам. Судя по беспечному смеху, этих игроков от хотя бы мысли о вызове к захворавшей лошади отделяли по меньшей мере миллион миль.
– Ага, верно.
– Это все, что он сказал?
– Ах, да, у него еще один конь загнал себе в брюхо ветку фута в три. Кажется, этот парень хочет, чтобы вы и его посмотрели, раз все равно приедете.
– Идрейн, а это не шутка, часом? Звучит прямо как очередной прикол Дейва Барра Татта.
Дейв Барр, еще один полупрофессиональный игрок в гольф, вечно разыгрывал своих так называемых друзей.
– Нет же, Док, я правду говорю. Этот тип уверяет, что своими глазами видел, как все было: от ствола сосны отходил здоровенный острый сук, конь скакал мимо - и напоролся прямо на него. Ветка прямо так и вошла в брюхо, вместе с корой - а потом обломилась.
– А что конь, пал?
– Нет, в лес умчался.
Лорен, закурив сигарету, отрабатывал патт у противоположного края грина, но, заслышав незамысловатый, протяжным голосом изложенный рассказ мистера Доггетта о досадном инциденте с инородным телом, он рухнул на колени, сотрясаясь от смеха. Оба наших противника последовали его примеру, и очень скоро какофония хохота эхом прокатилась по обсаженной соснами дорожке. Со всей очевидностью, повод для смеха был не самый подходящий, но, представив себе подобное шоу, мои приятели просто не могли сдержаться.