Другая женщина
Шрифт:
Часы показывали без двух минут двенадцать, и на весь зал прозвучало: «Просим Оттолайн Миллз, пассажирку рейса 279, немедленно пройти на посадку к выходу тридцать девять». Мужчина покачал головой и сказал, что без паспорта она не пройдет никуда, что он дорожит своим местом и не пропустит ее, пусть даже не пытается.
В это время в зал отлета ворвался Руфус Хедлай Дрейтон. Он сшиб по пути пожилую азиатку, с тысячами извинений помог ей подняться, взглянул на табло, на котором горело: «Посадка на рейс 279 Лондон - Нью-Йорк закончена», -
– Привет, Руфус, - сказала она.
– Что ты здесь делаешь?
Они вышли из здания аэровокзала, сели в «порш», и Руфус молча рванул его с места. Они молчали до самого поворота на шоссе Кромвеля, где Руфус наконец заговорил.
– До сих пор не могу понять, как ты решилась на это, - сказал он.
– На что?
– спросила Тилли.
– Ради Бога, Тилли, не делай вид, что не понимаешь меня.
– Понимаю. Как видишь, решилась.
Тилли достала сигарету и закурила. Руфус вздохнул и опустил стекло.
– Ты же знаешь, я ненавижу, когда в машине курят, - сказал он.
– Мне вообще не нравится, что ты куришь.
– Ну вот, сначала таксист, теперь ты. Может, мне лучше пойти пешком?
– Делай как знаешь. Мне остановиться?
– Гляди лучше на дорогу, если, конечно, ты не собираешься врезаться во встречную машину.
– Проклятие!
– сказал Руфус и вовремя нажал на тормоза.
– Первый раз вижу тебя таким злым, - сказала Тилли.
– Раньше у меня не было причин на тебя злиться.
– Но что я такого сделала?
– Ради Бога, Тилли, ты что совсем дурочка или только прикидываешься? Ты такого натворила! Во-первых, приняла решение, не посоветовавшись со мной. На кой черт тебе понадобилось лететь в Нью-Йорк, чтобы подписать этот проклятый контракт? Потом, ты так углубилась в свои собственные проблемы, что даже не заметила, что со мной творится. Плюс ко всему ты упорно твердишь, что мы не пара. Не кажется ли тебе, что это я должен решать, кто мне пара, а кто нет? Почему ты всегда все решаешь за всех? Ты знаешь, я этим уже сыт по горло. Просто хочется послать все к чертям собачьим!
– Руфус, мне казалось, что ты не любишь, когда ругаются. Проклятия из тебя так и сыплются. Наверное, ты скоро и закуришь.
– Скорее запью. Ты кого хочешь выведешь из себя!
Тилли молчала. Она включила радио и стала искать нужную станцию, но Руфус отдернул ее руку:
– Не надо включать радио, когда я с тобой разговариваю!
– Бедняжка Руфус!
– сказала Тилли. Ситуация стала казаться ей забавной.
– Не смей говорить со мной свысока!
– Руфус, у меня этого и в мыслях не было.
– Ты всегда так говоришь. Ты всегда решаешь, что для нас лучше. Это просто оскорбительно для меня. Неужели ты этого не понимаешь?
–
– Тебе лучше сейчас помолчать.
– Куда мы едем?
– Ко мне на квартиру.
– О!
Тилли некоторое время молчала, затем внезапно с ужасом вспомнила о Сюзи. Сюзи, больная, испуганная, лежит в больнице.
– Прости, Руфус, я совсем забыла. Как твоя мама?
– Хвала Господу, все хорошо. Во всяком случае, мы на это надеемся.
Сейчас его голос звучал спокойнее, и он постепенно стал походить на прежнего Руфуса.
– И она так никому и не сказала о своей болезни?
– Нет.
– Стойкая леди!
– Да.
Рот Руфуса был крепко сжат, глаза устремлены на дорогу. Тилли положила руку ему на колено.
– Не делай этого, - попросил он.
– Я не выдержу.
– Руфус, я не уверена, что хочу ехать к тебе на квартиру. Ты сейчас в таком настроении…
– Ты сделаешь то, что решил я, - ответил Руфус.
– Я все время потакал твоим желаниям, теперь с этим покончено. Будем делать то, что я сочту нужным. А сейчас я считаю, что мы должны поехать ко мне.
– Хорошо, - смиренно согласилась Тилли.
Квартира Руфуса располагалась в Брук-Грин в пяти минутах езды от Чизвик-Мэлл. Тилли часто упрекала его, что он полностью полагается на вкус матери. Квартира была полностью обставлена Сюзи и сияла чистотой, так как приходящая женщина, нанятая ею же, постоянно скребла и мыла ее до блеска. В сотый, а может, и в тысячный раз Тилли посмотрела вокруг: мебель в стиле викторианской эпохи, на стенах акварели, семейные фотографии в серебряных рамочках, до блеска начищенные деревянные полы - и повсюду цветы. Тилли в который раз подивилась, как Руфус может представить ее в этом чистом красивом доме, который так привычен для него и совсем не подходит ей, и в который раз сказала себе, что он совсем не для нее.
– Руфус, мне надо срочно позвонить Фелиции. Она, наверное, очень на меня сердита.
– Да, конечно, - вежливо ответил Руфус.
Тилли сняла трубку. Фелиция была вне себя от гнева.
– Компания составила для тебя особую программу, - кричала она в трубку, - и собиралась устроить прием в твою честь! Что я должна теперь им сказать?
– Скажи им, что я заболела или что-нибудь в этом роде.
– Это так на тебя не похоже, Тилли! Что вдруг на тебя нашло?
– Фелиция, прости меня. Каждый может ошибаться.
– Люди, которым платят два миллиона долларов, не имеют права на ошибку! Это совершенно исключено. Послушай, я могу забронировать билеты на завтрашний рейс. Надеюсь, на этот раз ты не забудешь паспорт?
– Я думаю…
– Хорошо, я позвоню тебе позже. Ты где?
– У Руфуса. У тебя есть номер его телефона. Фелиция, я очень сожалею. Прости меня.
Но Фелиция уже повесила трубку.
– Я сварю кофе, - сказал Руфус, - но сначала позвоню в больницу.