Другой край мира

Иолич Ася

– Всё в порядке, Лали... Олем. Осталось примерно полтора мешка. Меньше придётся нести с общего двора, когда разделят ту, что ребята привезли. Або, а там достаточно соли? Или как в прошлой выработке, небольшой пласт, а дальше снова камень?

– Там много. – Отец поднял ладонь в успокаивающем жесте. – Я видел сегодня одного из каменотесов, он вернулся с болот. Брин, точно. Он передал слова отца: «Хоть засыпься».

Все захохотали. Конда улыбался и явно чувствовал себя в своей тарелке, и Аяна внезапно залюбовалась на его живое, подвижное лицо.

–

Я хочу нарисовать твоё лицо, – вдруг сказал Ансе, пристально глядя на Конду. – У тебя очень красивые черты.

Аяна удивлённо посмотрела на брата, но ничего не сказала, потому что он буквально озвучил её мысли.

– Ансе, – укоризненно сказал брату Сэл. – Так нельзя разговаривать с людьми. Сначала нужно познакомиться поближе, чтобы тебя не считали странным.

– Как можно считать странным того, кто говорит, что у тебя красивое лицо? – нахмурился Ансе.

– Ты прав, кир Ансе. – Конда серьёзно смотрел на него. – Я согласен. Можешь рисовать моё лицо, когда я не буду занят работой.

– Только я рисую медленно, – сказал Ансе. – Хорошо, но медленно.

– Важные дела так и делаются, – глубокомысленно кивнул Конда. – Хорошо и медленно.

– Приятно поговорить с умным человеком, – довольно подытожил Ансе и убежал в детскую.

Все снова рассмеялись, а Аяна вдруг вспомнила кое-что.

– Мама, я хотела спросить у тебя. Я сегодня встретила Лойку. Она очень коротко подстрижена. Что случилось с её волосами?

Мама тяжело вздохнула.

– Ох, Аяна. Ты же знаешь Лойку. В этот раз, представляешь, они с...

– Олем Лали! – крикнули от ворот, и Рафу затявкал. – Олем Лали!

– Извини, милая, поговорим в следующий раз. Ко мне пришли.

Она встала, сняла один из светильничков и вышла со двора.

– Аяна, милая, я тоже пойду, – сказал отец. – Нужно наполнить поилку Пачу и проверить птиц. Помочь тебе с зеркалом?

– Да, пожалуйста. Перенеси его в угловую комнату над купальней. Там немного пусто, и зеркало будет там как нельзя кстати. А потом я повешу туда ещё несколько маленьких вышивок, и будет совсем красиво.

– Я зайду посмотреть.

– Ну вот и всё, – сказала Сола, закончив кормить Тилеми кашей. – Аремо, смотри, Тати зевает. Я отведу её в детскую.

– Хотите перебраться в зимние комнаты сегодня? – спросил отец. – Аяна там прибралась, пока мы разгружали телеги.

– О! Аремо, а давай уже сегодня переедем вниз? – Мара радостно глядела на мужа. – Тэт будет рад, он недавно жаловался, что по ночам прохладно.

– Або, а ты переселишь младших вниз? – спросил Аремо.

– Да, я думаю, Тилеми и Тати можно переселить уже сегодня. Кроватку Вайда можно поставить в нашу спальню, пока Лали не надумает перебраться.

Сола, которая качала на коленях измазанного кашей Вайда, поцеловала малыша в макушку.

– Пойдем умываться, Вайде? – спросила она его, и он заулыбался.

– Помочь вам с вещами? – спросила Аяна. – Я могу пока застелить кровати.

– Нет, нет, спасибо, – помахала рукой

Мара. – Нас и так много, справимся! И я сразу пойду спать. День был шумный.

Они унесли детей, и за столом остались только Аяна, Конда и Сэл.

– Уважаемый Конда, – начал Сэл. – Можно задать тебе нескромный вопрос?

– Давай, – с любопытством посмотрел на него Конда.

– А почему у тебя, прошу прощения, женское имя?

Конда очень сильно удивился.

– Почему же женское?

– Твоё имя оканчивается на «а», а так бывает только у женских имён.

– У нас нет такого правила. А ваши женские имена оканчиваются только на «а»? Имя твоей мамы оканчивается на «и».

– Да, ты верно подметил, – кивнул Сэл. – Это две буквы, на которые оканчиваются женские имена.

– А проясни мне, пожалуйста, учтивый юноша, такую вот вещь. Почему у вас не пользуются родовыми именами?

– Какими именами?

– Родовыми. Это имя, которое даётся всем детям в роду. Например, моё родовое имя –Пай. Моё полное имя — Пай Конда. Моего отца зовут Пулат, а полное его имя – Пай Пулат.

– У нас нет таких родовых имён, – пожал плечами Сэл, косясь на Аяну. – А всех твоих детей будут, получается, тоже звать Пай?

– Мои сыновья носили бы это имя, а дочери сменили бы его на родовое имя мужа при замужестве, – сказал Конда. – Но имя, которое дали ребёнку сами родители, не изменяется. К примеру, если бы у меня родился сын, и я назвал бы его Кимат, то его до конца жизни звали бы Пай Кимат. Если у меня родилась бы дочь и я дал ей имя, к примеру, Айлита, то до замужества она звалась бы Пай Айлита, а выйдя замуж за мужчину по имени Анер Макат, она сменила бы имя и называла бы себя Анер Айлита.

– А твоя жена тоже сменила имя? – спросил Сэл.

– У меня нет жены, – пожал плечами Конда.

– Подожди, Конда, но ты же уже почти старый! Ой, прости, пожалуйста, у меня вырвалось. Ты совсем взрослый, сколько тебе, тридцать пять? И ты ещё не нашёл жену?

– Ну, мне пока не тридцать пять, а поменьше, – рассмеялся Конда. – У нас всё немного сложнее, чем у вас, насколько я понимаю. Надеюсь, твоя сестра мне растолкует.

– Да, у вас всё как-то сложно. Ладно, я пойду спать, а то завтра много дел, – сказал он, зевая. – Братья сказали, будет интересно.

– Беги, Сэл. Спокойной ночи. Конда, – внезапно вспомнила она, – а где тот... третий человек, который будет с вами в комнате?

– Верделл? Да кто ж его знает. Он чем-то напоминает твоих младших братьев, которые сегодня так слаженно обрабатывали беднягу Онора. Верделл – дальний родственник Воло, но похож на него примерно так же, как вода похожа на камень.

– Как же он найдёт, куда идти, и где его комната? Он же потеряется тут.

– Верделл? Потеряется? Никогда. Ему бы такую же серьёзность и склонность к порядку, как у Воло — и цены бы ему не было в нашем деле. Но страсть к приключениям и порядок вместе уживаются плохо. Не беспокойся, кирья Аяна, он не пропадёт.