Другой Путь
Шрифт:
Я уже освоился в этом времени и прекрасно умею с ним управляться.
Лина была интересной собеседницей. Начитана, образованна, масштабна. Многое знала и умела, имела практический опыт, в том числе и в медицине. Мы обсудили ряд интересных случаев и методы лечения. Мне понравилась живость её мышления. Главное, что мне понравилось — умение мыслить десятилетиями, абстрактно. Не в контексте «вот я выйду замуж», а в контексте наук и прочего, что напрямую её не касается.
Увы, у Кати вот этого не было. Катерина очень практический человек. Яблони на Марсе её совершенно не интересуют. Она была бы хорошей женой для помещика, купца или
Нет, Лина не похожа на Катю. Впрочем, о чём это я? Как можно сравнивать…
Они разные.
О чём я думаю? Именно о том, что Матушка почти наверняка заберёт у меня Катю. И я даже не знаю, хочу ли я этого или нет. Но, вероятно, всё решено. Остается лишь принять это, как факт.
Не терзаться понапрасну.
Мне не пятнадцать лет. Я знаю, помню, как задыхаться от счастья и буйства гормонов. И как хочется напиться таблеток и прыгнуть с балкона. Я пережил это. Мне не пятнадцать лет. Я не всегда был глубоким стариком.
Я знаю — Катя лишь сладкий эпизод в моей жизни. Лина же — судьба и моя, и всей России. Даже, если Катя нежна и прекрасна…
Се ля ви.
— Петер, говорят, что у вас тут чудеса…
Киваю, не отпуская её руку.
— Я тебе всё покажу. Тебе понравится, поверь мне…
— Я очень хочу поверить…
— Честь моя в том гарантия, моя Каролина.
Возникший внезапно обер-церемониймейстер провозгласил:
— Её Императорское Величество Государыня Императрица Всероссийская Елисавета Петровна!!!
Царица вошла в прекрасном настроении.
Присутствующие принц и принцессы сделали реверанс, я же, просто подошёл к Императрице, и мы расцеловались.
— Спасибо, Матушка. Я ждал тебя.
Улыбка.
— А я просто захотела чаю, Петруша.
— Матушка, для тебя хоть лунные острова с единорогами, только прикажи.
Смех.
— Боюсь, Петруша, что ты вместо единорогов приволочешь мне с неба саму Луну и скажешь — выбирай, какой из единорогов тебе нравится больше.
— Матушка, я тебе и солнце с неба достану. Зачем оно нам на небе, если ты светишь всем на Земле?
Тут уж Императрица действительно рассмеялась.
— И как тебе это удаётся… Ладно, что у тебя тут сегодня? Зачем звал?
Смиренно киваю:
— Кресло на колёсах.
— Что-что?
— Ну, такое… Пойдём смотреть?
…
Мы ходили по мастерским. По лабораториям. Даже на мыловарню посмотрели. Издалека. Там, конечно, пованивало, поэтому в цеха я гостей не повёл, а вот на склад готовой продукции повёл. И, как я это называю, в демонстрационную повёл. Десятки вариантов мыла, термосы разных конфигураций, всякая потешная электрика, омолаживающие мази и кремы, кремы для кожи и похудения, в общем, всё, что востребовано аристократическим рынком.
Императрица весьма заинтересовано ходила, смотрела, трогала, вдыхала ароматы, спрашивала.
Да и принцессы весьма возбудились от наличия и возможностей. Правда у Ульрики глаза больше горели от вожделения обладания всей этой косметикой, а вот у Лины в глазах был некий азарт, она явно уже примеряла на себя все возможности,
САНКТ-ПЕТЕРБУРГ. ИТАЛЬЯНСКИЙ ДВОРЕЦ. 12 ноября 1743 года.
После экскурсии и обеда иностранные гости отбыли. Матушка же решила задержаться.
— Что скажешь?
— Матушка, ты знаешь, что я скажу. Не первый раз говорим. Влиятельные иностранные принцессы России не нужны. Будь она хоть трижды раскрасавица и за ней такие предки и связи, что мама не горюй. Чьи интересы она будет отстаивать? России? Сомневаюсь. Я и ты только и будем, что бороться с ней. С теми, кто за ней. Но и у мелкопоместных княжон родственники есть. И они голодные. Да и привыкли они искать поддержки у более сильных соседей…
Мы сидели у камина и глядели на языки пламени.
Я знал, политику Императрицы, которая старалась подбирать родовитых, но ничтожных в политическом плане принцесс, потому и говорил столь уверенно. Даже Лина была для неё слишком влиятельна. Та Катя-Два подошла бы ей больше. Но, тут уж я побеспокоился, чтобы этого у нас не случилось. А так — Лина наименее влиятельная фигура из всех претенденток на мою руку, сердце и будущую Корону.
— Прости, Матушка, но, будет ли та же французская принцесса отстаивать интересы России, если они пойдут в ущерб интересам Франции? Почти наверняка — нет. Или принцесса Дании? Австрии? Англии? Пруссии? Польши? Зачем они нам?
Улыбка.
— Ты упорно меня подводишь к выбору Лины.
Киваю.
— Да, Матушка. Она люба мне, и, рассуждая здраво, я не вижу другой кандидатуры, лучшей для нас с тобой и для России. Она умна, образована, и, в конце концов, она приехала, а остальные — нет. Что тебя смущает, Матушка?
— Титул Императрицы в глазах Европы.
— Согласен. Вопрос довольно больной. В Европе признают пока только Императора Священной Римской Империи. Но, у воюющих за этот титул Карла Баварского и Франца Лотарингского дочки маленькие. Да и передаст ли такой брак титул? Царь Иван женился на Софье Палеолог. Стал ли он от этого Императором? Нет. Пока твой батюшка и мой дед Пётр Великий не поставил Европу на уши, никто даже и не думал рассматривать такое титулование русского Государя. Мы не решим этот вопрос простым браком. Все наши браки и союзы эфемерны. Нас никто не будет воспринимать всерьез, если мы будем опираться в своей политике лишь на удачный брак. «Удачный брак» выйдет не нашим усилением, а лишь нашей привязкой к более сильной державе. Наши единственные союзники — Русская Армия и Русский Флот.
Императрица промолчала, глядя в огонь.
Я внутренне заметил сам себе, как изменилось всё в моей жизни. Почти два года назад я прибыл в Петербург розовощёким мальчишкой, которого Государыня из сестринской любви держала при себе. Полгода остерегался даже лишний раз рот открыть без её Высочайшего повеления.
В моей реальной истории и Петя-Три и будущая Катя-Два на тот момент были просто ничтожествами. Могу только догадываться о том, в каком отчаянии Елизавета была, отбирая на воспитание Павла. Но, она не смогла победить судьбу. Элиты оказались сильнее. Грохнули Павла. Как и меня альтернативного. Как-то я не стремлюсь к повторению этой истории.