Дублинский отдел по расследованию убийств. 6 книг
Шрифт:
— Ваша дружба — она много значила для тебя. Важно было помочь ей выстоять. Я прав?
— Ну. И что?
— И то, что маленький засранец Крис все изгадил. Вы четверо вели себя не как подруги — черт побери, Холли, согласись. Селена влюблена и ни слова не говорит об этом никому из вас. Ты шпионишь за ней, но ничего не рассказываешь двум остальным. Селену грубо бросает парень, потом ее первую любовь вообще убивают, а вы не желаете хотя бы обнять бедную девочку. Что, так себя ведут настоящие друзья? Правда?
Добрый Полицейский, говорите? Краем глаза
— Я и мои подруги — не ваше дело, — отрезала Холли. — Вы о нас ничего не знаете.
— Я знаю, что они — самое важное для тебя. Да ты на говно исходила, лишь бы родители отпустили тебя в пансион, потому что девчонки тоже там живут. Вся твоя жизнь держится на твоих подругах. — Мой голос звучал все жестче и жестче. Я не мог объяснить, в чем тут дело: доказать Конвей, что я не шестерка семейства Мэкки, доказать то же самое самим Мэкки, отомстить Холли за то, что думает, будто может запросто впорхнуть ко мне со своей карточкой и сложить из меня оригами, отомстить за то, что она права? — А потом на сцене появляется Крис, и союз четырех рассыпается на куски. Разваливается, обращается в прах так легко, как будто…
Холли брызгала искрами, как электросварка:
— Неправда! У нас все отлично!
— Если бы кто-то вот так разрушил мою дружбу, я бы люто его возненавидел. Да любой бы возненавидел, кроме разве что ангела Господня. Ты славная девочка, но если за последние несколько лет не переродилась полностью, ты отнюдь не ангел. Так ведь?
— Я никогда и не говорила, что я ангел.
— Так насколько сильно ты ненавидела Криса?
— И-и-и… пауза. Перекур! — воскликнул Мэкки. Он никогда не стеснялся показаться банальным и предсказуемым, особенно если вы не можете ему помешать. — Дурная привычка. — Он одарил нас ослепительной улыбкой, сползая со стола. — Не хочешь подышать свежим воздухом, Стивен, малыш?
— Только что же курили, — буркнула Конвей.
Мэкки приподнял бровь. По положению и званию он был старше нас с Конвей вместе взятых.
— Я хочу побеседовать с детективом Мораном с глазу на глаз, детектив Конвей. Неужели это не ясно?
— Да, я поняла. Вы сможете это сделать через минуту.
Мэкки скатал пластилин в шарик, перебросил его Холли:
— Валяй, малышка. Поиграй чуток. Но только не вылепи ненароком чего-нибудь, шокирующего детектива, она кажется такой невинной. — И мне: — Идешь? — И вышел не оборачиваясь.
Холли шмякнула пластилиновый мячик об стол и злобно раздавила в лепешку.
Я посмотрел на Конвей. Она посмотрела на меня. Я вышел.
Мэкки не стал меня дожидаться. Я видел, как он спускается по лестнице уже на пролет ниже меня, видел, как пересекает холл. В сумеречном освещении и под таким углом он казался зловещим незнакомцем, за которым точно идти не следует, — во всяком случае, не так быстро.
Когда я выбрался на улицу, он уже стоял у стены, сунув руки в карманы. Сигаретой не стал заморачиваться.
— Мне надоели эти игры, — сказал он. — Вы с Конвей вызвали меня вовсе не из уважения к коллеге. Вы пригласили меня, потому что вам нужен официальный представитель несовершеннолетнего. Потому что Холли подозревают в убийстве Кристофера Харпера.
— Если
— Если бы я предпочитал находиться в другом месте, мы бы давно уже там сидели. Я хочу только, чтобы вы прекратили канифолить мне мозги.
— Мы полагаем, Холли в некоторой степени замешана в этом деле.
Мэкки смотрел мимо меня, на деревья, окаймлявшие лужайку.
— Я несколько удивлен, что вынужден указывать тебе на это, малыш, но какого черта, хочешь — поиграем. Ты в своих подозрениях описываешь существо настолько тупое, что оно башмак на нужную ногу не наденет. Холли может быть кем угодно, но она точно не тупица.
— Это я знаю.
— Да что ты? Тогда давай уточним, все ли я правильно понял. Согласно твоей теории, Холли совершила убийство и вышла сухой из воды. Парни из Убийств пошуршали тут, ничего не нашли и свалили. А теперь — год спустя, когда все уже похоронили это дело, — Холли приносит тебе карточку. Она умышленно возвращает отдел убийств на место действия. Умышленно оказывается в центре внимания. Умышленно указывает на свидетеля, который может упечь ее за решетку. — Теперь Мэкки обернулся ко мне. Синие глаза горят огнем, готовые испепелить. — Объясни мне, детектив. Растолкуй, какой в этом смысл, если она не больная на всю голову овца? Я что-то упустил? Похоже, ты просто трахаешь мне мозги, чтобы доказать, что ты уже взрослый мальчик, а я тебе больше не начальник. Или будешь с честной физиономией стоять тут и пытаться убедить меня, что в этой истории есть хоть на йоту здравого смысла?
— Я ни на миг не допускаю, что Холли тупица. Я думаю, она использует нас, чтобы мы сделали за нее грязную работу.
— Я весь — одно большое ухо.
— Она нашла карточку, и ей нужно знать, кто это написал. Она сузила круг подозреваемых точно так же, как и мы, но в какой-то момент застряла. Поэтому и выманила нас, чтобы немножко взбаламутить это болото и посмотреть, кто всплывет на поверхность.
Мэкки сделал вид, что обдумывает мои слова.
— Хорошо, мне это нравится. Не слишком, но годится. Она не волнуется, что мы найдем свидетеля и накопаем компромат, нет? Тюрьма кажется мелкой неприятностью?
— Она не думает, что попадет в тюрьму. Это означает, что она уверена: автор карточки не сдаст ее. Либо она знает, что это кто-то из своих, а компания Джоанны Хеффернан замешана постольку поскольку — случайно, и Холли решила выяснить, не владеют ли они какой полезной информацией, раз уж тоже гуляли по ночам. Или ей просто хотелось позабавиться, напугав их до истерики. Либо у нее действительно что-то есть на Хеффернан и компанию.
— Я сказал, она не дура, малыш. Я не говорил, что она долбаный профессор Мориарти.
— Что, разве ты сам действовал бы иначе?
— Я, может, и нет. Но я профессионал. А не наивный подросток, чей опыт общения с криминальным миром состоит в одной злосчастной встрече семь лет назад. Я, конечно, польщен, что ты считаешь меня способным вырастить злого гения, но лучше прибереги толику своего буйного воображения для игры в компьютерную войнушку.
— Холли тоже профессионал. Как и все они. Если я чему и научился за сегодняшний день, так тому, что по сравнению с этими девочками Мориарти — младенец.