Дублинский отдел по расследованию убийств. 6 книг
Шрифт:
— Холли, — тихо проговорил я, — сегодня утром ты не случайно пришла именно ко мне. Потому что я никогда не вел себя как болван и не разговаривал с тобой снисходительно, и ты думала, что я смогу понять больше, чем прочие. Верно?
— Ну да, — дернула она плечом.
— Тебе придется с кем-то поговорить об этом деле. Ты, конечно, с радостью вернулась бы к подружкам и сделала вид, что ничего не случилось, — и я понимаю твое желание, — но такой возможности нет.
Холли развалилась на стуле, скрестив руки, глаза в потолок, как будто я наскучил ей до чертиков. Она и не думала мне отвечать.
— Ты понимаешь это не хуже, чем я. Можешь
Пожимает плечами.
— Ну так как — будешь общаться со мной или предпочитаешь кого-то другого?
Мэкки смотрел на меня исподлобья, но молчал, явно неодобрительно. Холли опять пожала плечами:
— Да какая разница. Давайте с вами. Мне все равно.
— Отлично, — улыбнулся я, — мол, теперь мы команда. Подвинул стул чуть ближе к столу, готов к работе. — Итак, вот какая ситуация. Селена уже рассказала нам, что встречалась с Крисом Харпером. Рассказала, что у нее был телефон — по описанию вот точно такой, — по которому она переписывалась с Крисом. Мы получили записи звонков и тексты сообщений, в которых они назначали ночные свидания. (Холли испуганно подняла на меня глаза, не сдержалась. Не знала, что у нас есть такие возможности.) Так что нам это и так уже известно, тут ты нам не скажешь ничего нового. Я прошу только подтвердить. Итак, еще раз: ты знала, что Селена встречалась с Крисом?
Взгляд на Мэкки. Он кивнул.
— Да, — сказала она. Куда только подевались разом все подростковые выходки. Взрослый голос. Ситуация сложнее, девушка осторожнее. — Я знала.
— Когда ты об этом узнала?
— Прошлой весной. Примерно за две недели до смерти Криса. Но к тому моменту у них уже все кончилось. Они больше не встречались.
— Откуда ты узнала?
Теперь Холли сама смотрела мне в глаза, холодно и сдержанно. Руки сложила на столе.
— Иногда, — сказала она, — я не могу уснуть, если слишком жарко. Однажды ночью была страшная духота, я с ума сходила, пытаясь отыскать хоть клочок прохладной простыни, но потом подумала: может, если полежать неподвижно, удастся заснуть? И замерла. Не помогло, но Селена, наверное, решила, что я наконец уснула. Я услышала, что она ворочается, и подумала: может, она тоже мается и мы могли бы поболтать — и открыла глаза. Она держала в руках телефон — я видела, как экран светится, — и вся согнулась над ним, как будто хотела спрятать от всех. Она не писала, не читала сообщения, просто держала, и все. Как будто ждала чего-то.
— И тебе стало любопытно.
— Последнее время с Лени что-то было не так. Она всегда спокойная, что бы ни случилось. Невозмутимая. Но незадолго до той ночи она стала… — Маска сдержанности дрогнула, Холли вспоминала. — Как будто с ней произошло нечто жуткое. Иногда казалось, что она либо долго ревела, либо готова расплакаться. Заговоришь с ней, а она через минуту переспрашивает: "Что?" — как будто ни слова не слышала. Короче, она была не совсем в себе.
— И ты беспокоилась о ней, — кивнул я.
— Да я дико беспокоилась. Я точно знала, что в школе ничего такого не случилось, потому что мы все время проводили вместе и были бы в курсе. — Кривая усмешка. — Но вот дома, на выходных, — родители Селены разведены, и оба они странные. Мать и отчим устраивают стремные тусовки, а родной отец привечает у себя
— Ты с кем-нибудь говорила об этом? Вдруг у Джулии или Ребекки были свои предположения?
— Да, я пыталась поговорить с Джулией, но она только твердила: "Блин, не устраивай трагедии, у всех бывает разное настроение, как будто у тебя не бывает. Дай ей пару недель, все образуется". Потом я пыталась обсудить это с Беккой, но Бекка очень плохо переносит, когда с нами что-то не так. Она до того переполошилась, что в итоге мне пришлось ее успокаивать и сказать, что мне просто показалось.
Она говорила буднично и безучастно, но лицо то и дело затуманивалось, как облачком накрывало; сероватое облачко печали и тоски по утраченному. Так неожиданно, что я растерялся. Она словно повзрослела, словно поняла нечто важное.
— И Бекка тебе поверила? А сама она ничего странного в Селене не заметила?
— Нет. Бекка… она такая простодушная. Уверена, что если мы есть друг у друга, то автоматически все прекрасно. Ей и в голову не могло прийти, что Селена устроена иначе.
— То есть Джулия и Ребекка тебе ничем не помогли, — констатировал я. — А с Селеной ты разговаривала?
— Пыталась. Но Лени большая мастерица уклоняться от общения, когда не расположена беседовать. Она просто делает такой вид, типа не от мира сего, и все, разговор окончен. Я толком и спросить не сумела, что происходит.
— И что ты сделала?
Вспышка раздражения:
— Ничего. Ждала и присматривала за ней. А что я должна была делать?
— Понятия не имею, — миролюбиво сказал я. — И когда ты увидела тот телефон, то подумала, что он имеет отношение к происходящему с Селеной?
— Ну, для этого не надо быть знаменитым детективом. Я подглядывала вот так, — Холли прищурилась, — и проследила, куда она убрала потом телефон. Точно не разглядела, но куда-то сбоку кровати. На следующий день я отпросилась с урока, сбегала в нашу комнату и нашла его.
— И прочла сообщения.
Холли задергала коленкой. Я ее раздражал.
— Да, и что? И вы бы так поступили, если бы ваш друг оказался в таком положении.
— Ты, вероятно, была потрясена.
Закаченные глаза:
— С чего бы?
— Крис — не тот бойфренд, которого я хотел бы для лучшей подруги.
— Естественно. Если только ваша лучшая подруга не предпочитает малолеток.
Мэкки усмехался, даже не пытаясь скрыть.
— И что ты сделала потом?
— Э, ну я же сказала! — Вздернутый подбородок. — Что я должна была делать? Подарить ей куклу вуду Криса и пачку булавок? Я не волшебница. Не могла взмахнуть палочкой и сделать ее счастливой.
Больное место. А я еще и надавил посильнее:
— Ты могла написать ему, чтобы оставил ее в покое. Или назначить встречу, чтобы сказать это ему в лицо.
Холли фыркнула:
— А смысл? Крис меня недолюбливал — знал, что я не куплюсь на его слюняво-щенячьи штучки, то есть никаких шансов залезть ко мне в лифчик, а значит, я злобная стерва, и он не стал бы со мной даже разговаривать, не то что выполнять мои просьбы.
— Эй, малявка. Никто не посмеет лезть к тебе в лифчик до свадьбы, — встрял с подоконника Мэкки.
— У меня просто в голове не укладывается, что ты ничего не предприняла, — сказал я. — Твоя лучшая подруга несчастна из-за парня. А ты просто типа: а, ладно, бывает, пускай привыкает? Серьезно?