Дублинский отдел по расследованию убийств. 6 книг
Шрифт:
– "…сию секунду, сию минуту…"
– "…и поведай мне, что Господь наш подумает о тебе. Итак?"
Джулия вдруг понимает, что Селена не резвится вместе со всеми. Она сидит, обхватив руками колени, и лицо ее обращено к небу. Лунный свет омывает ее, пронизывая насквозь, и не разобрать, это призрак или святая. Кажется, что она молится. Может, и вправду.
Холли тоже замечает Селену, смех стихает. Она тихонько зовет:
— Лени.
Бекка приподнимается на локте.
Селена, не шевелясь:
— Ммм.
— Что случилось?
Джулия
Селена поворачивается к ним. На миг ее глаза, спокойные и усталые, встречаются с глазами Джулии. Потом она переспрашивает Холли:
— Что?
— Что-то случилось. Так ведь?
Селена безмятежно смотрит на Холли, словно ждет продолжения вопроса, но та не намерена отступать. Ногти Джулии вонзаются в землю.
— У тебя голова, что ли, болит? — выдавливает она.
Усталый взгляд перемещается на нее.
— Ага, — медленно произносит Селена. — Бекс, не причешешь меня?
Селена обожает, когда возятся с ее волосами. Бекка подсаживается к ней сзади, не спеша снимает резинку, и волосы рассыпаются по спине почти до земли, поблескивая тысячами оттенков белого золота. Бекка встряхивает их, как драгоценную ткань. Потом принимается расчесывать пальцами в мерном уверенном ритме. Селена вздыхает. И оставляет вопрос Холли без ответа.
Пальцы Джулии сжимаются вокруг маленького овального камешка, который она выцарапала ногтями из грунта. Она стирает с него влажную грязь. Тепло, в воздухе порхают крошечные мотыльки; а еще запахи — миллионы гиацинтов, глубоководный аромат кипарисов, земля на пальцах и прохладный камень в ладони. Сейчас у них обоняние диких оленей. Попытайся кто-нибудь подкрасться — и они учуют его за сто шагов.
Холли улеглась на спину, согнула ноги и, положив колено на колено, покачивает стопой.
— И давно ты страдаешь от головной боли?
— О господи, — вмешивается Джулия, — оставь ее в покое.
Бекка, вытаращив глаза, наблюдает за ними из-за плеча Селены, как ребенок, следящий за перепалкой родителей.
— Нет уж, извини. Она уже несколько дней сама не своя, и если проблема в головной боли, то давно уже пора обратиться к врачу.
— Уже у меня от твоего занудства разболелась голова.
Бекка торопливо восклицает:
— Я боюсь экзаменов!
Девочки умолкают и оборачиваются к ней.
— Балда, так и должно быть, — утешает Холли.
Ответ Бекку не устраивает.
— Это понятно. Но я реально боюсь, по-настоящему. Прямо в ужасе.
— Для этого и существуют экзамены, — говорит Холли. — Заставить нас бояться, чтобы мы стали паиньками. Именно в этом году, когда нормальные люди начинают взрослеть и действовать самостоятельно. Вечные проповеди, что если не сдашь все на "отлично", то до конца жизни будешь работать в "Бургер Кинге" и все такое. Идея в том, что мы должны настолько перепугаться,
— Это не из-за "Бургер Кинга", — хмыкает Бекка. — Я просто боюсь, что если провалю, ну, не знаю, естествознание, то не смогу дальше заниматься биологией.
Джулия удивлена настолько, что почти забыла о Холли и Селене. Бекка никогда прежде не заводила разговоров о том, что будет после школы. Селена хочет быть художницей, Холли подумывает о социологии, Джулии все больше нравится журналистика. Бекка всегда слушала их рассуждения, словно к ней они никакого отношения не имеют, как будто подружки болтают на незнакомом языке, который она и учить-то не желает, и потом обычно еще долго ершилась.
Холли, оказывается, изумлена не меньше.
— Чего? Тебе-то зачем обязательно биология, ты что, собираешься заниматься медициной? Ты ведь вроде не знаешь, кем хочешь быть?
— Не знаю. И это неважно. Я просто… — Бекка наклоняет голову все ниже, а пальцы ее двигаются все быстрее. — Я просто не могу через год оказаться с вами в разных подгруппах. И не намерена торчать на базовом уровне, когда вы все будете изучать продвинутые предметы, и мы никогда больше не встретимся на занятиях, и мне придется до конца дней сидеть рядом с этой тупицей Орлой Бёрджесс. Да я покончу с собой.
— Если ты провалишь естествознание, — утешает Холли, — то мы с Лени наверняка тоже. Без обид, Лени, ты знаешь, о чем я. (Селена осторожно, чтобы не дернуть волосы, кивает.) И будем все вместе сидеть рядом с тупицей Орлой Бёрджесс. Мы же точно не умнее тебя.
Бекка, не поднимая головы, пожимает плечами:
— Да я на пробных уже практически провалилась.
Она получила "удовлетворительно", но дело не в этом. Бекка дергается, потому что ощущает нечто тревожное, витающее в воздухе, хотя не может толком понять, что это и где. А ей непременно нужно чувствовать, что они четверо по-прежнему вместе, потому что лишь тогда все всегда будет хорошо. Джулия знает, что хочет услышать Бекка. Неважно, какие оценки мы получим. Выберем новые предметы все вместе, выберем то, что подходит всем. Кому он нужен, этот колледж? Впереди у нас миллион лет…
Обычно такое говорит Селена. Потом Джулия предлагает ей не пороть чушь и заявляет, что если кто провалит английский, то пусть пеняет на себя, потому что лично она предпочла бы взасос целоваться с Орлой Бёрджесс, чем сидеть на базовом курсе английского и слушать, как мисс Фитцпатрик шмыгает носом каждые десять секунд.
Но на этот раз Селена молчит. Она опять не здесь, глаза в небесах, голова чуть качается в ритме движений рук Бекки.
— Если ты провалишь естествознание, — говорит Джулия, — мы все возьмем базовый уровень. Я как-нибудь проживу без блестящей карьеры всемирно известного нейрохирурга.