Духовность. Формы, принципы, подходы. Том I

Ваайман Кейс

Эта совокупность факторов не висит в безвоздушном пространстве. Она поддерживается тем, что обычно соотносят с так называемым «западным мышлением». У этого мышления имеются две традиции. Первая — это определенная интерпретация христианства, которое обвиняется в следующем: идея творения лишает природу внутренне ей присущей божественности; человек противопоставляет себя природе; первобытное политеистическое переживание природы вытеснено монотеизмом; господствующая связь между Откровением и Писанием лишает природу возможности самовыражения; иудео-христианская традиция преувеличивает значение истории вообще и истории спасения, в частности, противопоставляя историю циклическому устроению природы®¹⁶. Поскольку эти идеи укоренены в Писании, критикуются также и библейские мотивы: небесные тела деградировали в «светила»; человек поставлен над творением как его господин, которому поручено властвовать над творением; земля дана человеку, чтобы он «возделывал и хранил ее» (Быт 2:15). Вторая традиция — гуманистическая ^[716] . Она смотрит на человеческие

716

P. Sherrard, The Rape of Man and Nature. An Enquiry into Origins and Consequences of Modem Science, Ipswich, 1987; Natur and Mensch, ed. H. Dembowski, Miinchen, 1990; M. Schlitt, Umweltethik. Philosophised ethische Reflexionen, theologische Grundlagen, Kriterien, Paderbum, 1992; F. Soontiens, Natumfilosofie en mi- Ikuethiek. Een teleologische natuurfilosofie als voorwaarde voor milieu-ethiek, Amsterdam, 1993.

существа

как на самоопределяющиеся (развивающиеся, реализующиеся) силы, которые приписывают себе центральное положение в мире. При таком взгляде на человечество развитие, прогресс и рост парадоксально связываются с наклонностью господствовать и охранять, приведшей к тому, что западные люди, почувствовав себя бездомными в чуждом мире, окружают себя массой материальных благ. Кроме антропоцентризма, этой традиции присущ дуализм духа и материи (Декарт): дух (разум) определяется мышлением, материя — протяженностью. Строго говоря, разум присущ только людям, но не природе. Нетрудно увидеть, что обездушенная природа становится легкой добычей объективизации и манипулирования.

К концу XIX столетия против этой эксплуатации природы поднялось движение в защиту окружающей среды. Сначала это движение приняло форму романтически окрашенной любви к природе, выражавшейся в поэзии, философских идеях, мечтательном языке и неформальных группах. Однако довольно скоро эта романтическая любовь к природе развилась в страстное стремление охраны природы. За этим последовали частные инициативы по созданию собственных фондов, организаций и философии. Постепенно эти частные интересы слились, мелкие организации объединились в крупные общества по охране природы. В 70-е годы движение в защиту окружающей среды развивается в трех направлениях. Первое можно охарактеризовать как собственно защиту окружающей среды: необходимо бороться против эксплуатации окружающей среды. Примером такой организации является «Гринпис» [717] . Другое направление — это направление глубинной экологии: поверхностные действия по защите среды должны обрести почву в фундаментальном изменении культуры и вести к этому изменению⁸¹⁸. Третье направление — это политическое «движение “Зеленых”», не ограничивающееся защитой окружающей среды, а пытающееся интегрировать разные аспекты общества в политику дружбы с окружающей природой. Рассмотрим более подробно некоторые из этих аспектов развивающейся экологической духовности.

717

Greenpeace (англ.) — «зеленый мир». — Прим. пер. D. Fox, Deep Ecology and the Environmental Crisis. An Anthropological Inquiry into the Viability of a Movement, Arizona, 1992; C. Merchant, Radical Ecology. The Search for Livable World, New York, 1992.H. Kessler, Das Stohnen der Natur. Plridoyer fur eine Schdpfungsspiritualitdt und Schopfungsethik, Diisseldorf, 1990; Th. Berry, Befriending the Earth. A Theology of Reconciliation between Humans and the Earth, Mystic, 1991;J. Nash, Loving Nature. Ecological Integrity and Christian Responsibility, Nashville, 1991; K. O’Gorman, Toward the Cultivation of Ecological Spirituality. The Possibilities of Partnership, в Religious Education 87, 1992, 606–618.

Ответственное отношение

В сегодняшней культуре доминирует объективирующая позиция по отношению к окружающей среде. Эта объективирующая позиция основана на антро- поцентристском дуализме: люди господствуют над объективированным миром, находящимся от них «снаружи». В противоположность этой позиции экологический проект будущего исходит из понятия «отношений партнерства»³¹⁹.

Некоторые авторы говорят об этих отношениях весьма выразительно: природа боится, зовет, кричит; природа имеет чувства, которые взывают к людям, прося у них более дружественного обращения. Другие смотрят на эти отношения как на сопричастность целому: люди являются частью некоего целого, которое они осознают лишь отчасти. Еще другие акцентируют личностное измерение: природа есть личность, которую можно повстречать, с которой можно подружиться, она — партнер, который просит солидарности, она — ближний. В экологической духовности часто пользуются игрой в язык отношений. Экологическая духовность «формируется таким способом мышления и чувствования, при котором акцентируются взаимосвязанность всех вещей, ценность всякой жизни, внутренне ей присущая, неразрывность человеческой жизни с жизнью нечеловеческой, а также Божье сочувствие ко всякой жизни» ^[718] . Если связь между человеком и природой рассматривать как отношение, то это приводит к понятию «ответственности» ^[719] . Люди обязаны дать отчет в своем поведении природе и грядущим поколениям: природа и грядущие поколения вправе потребовать такого отчета. Контекст, в котором играют роль ответственность и долг, — это контекст управления и опеки. Люди осуществляют контроль и надзор над окружающей средой, которая им доверена и управителями, опекунами и хранителями которой они назначены. Это управление требует сосредоточения на таких ценностях, как справедливость, почтительность, неотъемлемое внутреннее достоинство и цельность. Эти ценности должны быть воплощены в действиях.

718

3S(IJ. McDaniel, Earth, Sky, Gods and Mortals. Developing an Ecological Spirituality, Mystic, 1990, 182.

719

D. Hall, The Steward. A Biblical Symbol Come of Age, Grand Rapids — New York, 1990; A. Meyer & J. Meyer, Earthkeepers. Environmental Perspectives on Hunger, Poverty and Injustice, Scottdale (Pennsylva

Процесс освобождения

Исходная ситуация, в которой находится окружающая среда, — это ситуация эксплуатации и угнетения. Настоятельно необходимы меры по ее спасению, борьба за освобождение среды. Выделяются два комплекса представлений. Первый — по своему характеру апокалиптический. Природа почти мертва. Важно теперь найти для нее стратегию выживания. Подобно тому, как врач борется со смертельной болезнью, мы должны постараться спасти смертельно больную и смертельно раненую окружающую среду от смерти и исцелить ее. Второй комплекс представлений развился из богословий освобождения: окружающая среда угнетается и эксплуатируется. Нужна борьба за ее освобождение, нужно достойное обхождение со средой. В этом плане экофеминистки проводят сравнение между мужской культурой, которая угнетает женщину, и антропоцентрической культурой, которая эксплуатирует природу. История угнетения женщин параллельна истории угнетения окружающей

среды ^[720] . Выступая против утилитарного подхода, который навязывают природе знание и сила, эти авторы представляют такой способ обращения с природой, в котором

главными оказываются удивление, восхваление и искусство ^[721] . Отсюда часто почти лирический тон даже в практических книгах.

Целое есть функция Порождающей Тайны. Вновь пробудиться для Целого означает вновь пробудиться для Тайны. Вновь пробудиться для Тайны означает вновь пробудиться для нашей собственной природы, для всей природы и для Земли. Двенадцать Шагов Экологической Духовности задуманы для того, чтобы дать нам опыт именно такого пробуждения, Второго Западного Ренессанса. Но, даже ощущая экстаз этого нового пробуждения, мы начинаем ощущать и ужас настоящего во всем проявлении его глубокой патологии. Повсюду мы видим, будто впервые, кричащие руины культуры, которая достигла уже самого низкого уровня ^[722] .

720

nia), 1991; W. van Nunen, De intrinsieke waarde van de natuur als ethisch dilemma. Pleidooi voor een partici- perende houding ten opzichte van de natuur als'basis — voor een ecologische ethik, Tilburg, 1993; M. Oelschlag- er, Caring for Creation. An Ecumenical Approach to the Environmental Crisis, New Haven, 1994.

721

•’** A. Primavesi, From Apocalipse to Genesis. Ecology, Feminism and Christianity, Wellwood, 1991.1,55 A. Forman, Full Circle. Song of Ecology and Earthen Spirituality, St. Paul (Minnesota), 1992; B. Bru- teau, Eucharistic Ecology and Ecological Spirituality, в Cross Currents 40, 1990–1991, 499–514; R. Morris, Invocation of the Creatures. Learning to Pray with the World Again, в Weaving* 8, 1993, 27–33; A. Booth, Learning to Walk in Beauty. Critical Comparisons in Ecophilosophy Focussing on Bioregionalism, Deep Ecology, Ecolog ical Feminism and Native American Ecological Consciousness, Madison, 1992; S. McCarthy, Celebrating the Earth. An Earth-Centered Theology of Worship with Blessings, Prayers and Rituals, San Jose, 1991.

722

A. LaChange, Greenspirit. Twelve Steps in Ecological Spirituality, Rockport — Shaftesbury, 1991,176–177.

Путешествие обнаружения

Дом, которым является земля, должен быть обнаружен. Он скрыт под жесткой корой отчуждения, подобно тексту, который нужно расшифровать. Известный экософ Арне Наэсс к каждому обращается с просьбой попытаться дешифровать свою окружающую среду, исходя из ее собственной ситуации, мотивируясь «глубоким “да”, обращенным к природе»: «Чему именно мы говорим “да”? Очень трудно это обнаружить: существует некая глубокая необус- ловленность, но в то же время и какое-то сожаление, печаль или досада» ^[723] . Из живого опыта выходит на свет личностно-экологическое значение: «Меня не особенно интересуют этика или мораль. Меня интересует то, как мы переживаем этот мир… Если глубинная экология действительно глубока, она должна соотноситься с нашей фундаментальной верой, а вовсе не с этикой. Этика — это результат того, как мы воспринимаем мир» ^[724] . Переживание — это истолкование, а истолкование — это путешествие обнаружения.

723

D. Rothenberg, Ecosophy T. From Intuition to System, в A. Naess, Ecology, Community and Lifestyle, New York, 1991, 15. Буква «Т» указывает на горную хижину Твергастейн (= «против скал»),

724

Ibid., 20.

Где в наше время мы найдем Бога, где познаем мы божественное? Духовность творения говорит, что божественное может быть обнаружено следующими способами:

Посредством положительного пути (viapositiva). В благоговении, удивлении перед тайной природы и всех существ, каждое из которых есть «слово Божье», «зеркало

Бога, сияющее и сверкающее», как выразилась Хильдегард из Бингена. Это первый путь.

Посредством отрицательного пути (via negativa). В темноте и в ничто, в безмолвии и пустоте, отпуская все на волю, предоставляя всему быть, а также в боли и страдании, которые тоже составляют реальную часть нашего духовного пути. Это второй путь.

Посредством творческого пути (via creativa). В своем творчестве мы со-творцы Богу; в своем воображении мы вполне доверяем своим образам, чтобы творить их и отпускать их в существование. Это третий путь.

Посредством преображающего пути (via transformative). В облегчении страдания, в борьбе против несправедливости, в борьбе за равновесие в обществе и в истории, а также в восхвалениях, что бывает, когда люди, борющиеся за справедливость и старающиеся жить в солидарности, сходятся вместе, чтобы возносить хвалу и благодарить за этот дар бытия — и бытия друг с другом. Это четвертый

Сила воображения

Существенный момент в экологической духовности — воображение. Оно выражает себя в метафорическом языке ^[725] , который предлагает внутреннее руководство в пути обнаружения (via creativa). Воображение извлекает значения из природы, которая, по милости господствующей культуры, деградировала до бессмысленности. Очевидны образы из сферы семьи (мать, отец, сестра и т. д.) и образы «места» (сад, рай, дом, ферма, храм, ковчег), в которых выражен пространственный характер среды ^[726] . Тейар де Шарден, например, говорит о природе как о «божественной среде» ^[727] . Метафорическая речь создает для природы возможность вернуть себе свой символический характер. Природа вновь может стать источником божественного воображения. Она может вновь начать говорить о реальностях, не воспринимаемых объективно. Она может освободиться от сведения к простой материи, к простому количеству и стать воспринимаемой как одушевленная и одухотворенная. В христианской традиции эта одухотворенная природа видится как космический Христос, тело Бога, икона Его формы, отпечаток Его рук, место преображения, таинство Бога.

725

L. Gilkey, Nature, Reality and the Sacred. The Nexus of Science and Religion, Minneapolis, 1993; An Ecology of the Spirit, ed. M. Barnes, Lanham, 1993; E. Johnson, Women, Earth and Creator Spirit, New York, 1993; Stories of Nature and Humankind, eds. C. Rainier & P. Berry, Hillsboro, 1993; Spirit and Nature. Why the Environment is a Religious Issue. An Interfaith Dialogue, eds. S. Rockefeller & J. Elder, Boston, 1992; S. McFague, The Body of God. An Ecological Theology, Minneapolis, 1993.

726

529 L. Andrews, Shakkai. Women of the Sacred Garden, New York, 1992; G. Orth, Vorrt Garten Eden aus. Schopfungin Gefakr? Frankfurt a.M., 1992; R. Taylor, The Search for a Sacred Place. Essays toward a Spirituality of Nature, Ann Arbor (Michigan), 1992.

727

P. Teilhard de Chardin, The Divine Milieu. An Essay on the Interior Life, New York — Evanston— London, 1960.