Дульсинея Тобосская
Шрифт:
– Вы сказали - с родимым пятном?
– встрепенулась мать.
– Над губой было пятно.
– Вот здесь?
– спросил отец.
Санчо повернулся так, чтобы припомнить.
– Здесь.
– Да это же Марсела!
– ахнула мать.
– Батрачка Марсела со своими сестрами ехала на базар!
– воскликнул и отец.
– Они еще рассказывали, как их напугали двое умалишенных!
Отец и мать накинулись на жениха.
– Сообрази, кто такая Дульсинея?
– Теперь успокоишься, изверг?
–
– Наконец-то, - сказал отец.
– Знали бы вы, какую он тут затеял свару, - поддержала его мать.
– Ну, чтобы совсем уж хорошо покончить, - продолжал жених, - пускай Санчо Панса нам скажет, почему в книжице про хитроумного Дон-Кихота указано, что Дульсинея - это дочь зажиточного крестьянина из Тобосо, а по имени эта девица - Альдонса!
Как гром прозвучала его речь. Вздрогнул отец девушки. Окаменела мать. Не поднимая глаз сидела Альдонса.
– Откуда ты это взял? Ты и читать-то не умеешь!
– вскричал отец.
– Я специально ездил в Толедо, и там один бакалавр мне это сказал.
– Мало ли что сказал бакалавр! Не мог настоящий идальго прельститься и совершать приключения ради деревенской девки, которую и замуж-то никак не выдать! Да посмотрите на нее хорошенько! Ну, похожа ли она на прекрасную Дульсинею или на что-либо подобное?
– взывала мать.
Санчо долго молчал, понурясь над пирогом. Потом поднял голову и в первый раз осторожно, искоса посмотрел на хмурую Альдонсу и сказал.
– Она.
Жених расхохотался.
– Прошу прощения, Санчо, но тут уж начинается какая-то путаница, сказал отец.
– За что же вы возводите на нее напраслину? Девушка послушная, проворная. Утром - другие еще кофе пьют - она уже на рынок, продаст зелень бегом обратно, подоит корову - в город с молоком, - поддержала его мать.
– И сошьет, и побелит, и медную посуду почистит.
– За что же вы ее порочите!
– Если вам что-нибудь нужно, - скажите, не обеднеем, у нас и козы доход приносят, и с виноградом не в накладе.
Санчо смотрит на них дико: Вы отказываетесь от этой чести? Вы отказываетесь от этой славы? Ради сеньоры Дульсинеи мой господин набрасывался на сотню вооруженных людей, как мальчишка на спелые дыни! Перед смертным боем он поручал свою жизнь защите прекрасной Дульсинеи! Знаете ли вы, чурбаны, что если бы она не вливала силы в его десницу, то он не убил бы и блохи! Это доблесть Дульсинеи избрала его руку своим орудием! Она сражалась в нем и побеждала! Чтобы угодить Дульсинее, он забирался в горы, как дикарь, и, голый до пояса, каялся. Спал на земле, во время трапезы обходился без скатерти, не чесал бороды, плакал и благословлял судьбу!
Только сейчас заговорила Альдонса: Что же это он ни разу не заходил увидеться с нею?
– С кем - с нею?
– не сразу понял Санчо.
– Ну - со мной, вы говорите.
– Слышали?
– возмутился жених.
– Что ты привязался к девочке? Ну спросила из любопытства. В кои-то веки ухажер объявился, - сказала мать.
– Да ведь не увиделись же! Не виделись они, не виделись, нудный ты парень!
– поддержал ее отец.
– Это мы еще выясним. За столько лет ни разу не повидались. Трудно поверить, - настаивал жених.
Санчо снова увял: Благородный Дон-Кихот не увиделся со своей госпожой, потому что она не ответила ему на письмо.
– А! Значит еше и письмо было!
– побагровел жених.
– Давай сюда письмо, - потребовал отец у дочери.
– Письма у ней нет, потому что я его не отдал ей, - объяснил Санчо.
– Поверим. Что же там было сказано? Ваш господин наверняка с вами поделился, - настаивал жених.
– К чему говорить о письме, если нет его, - сказала Альдонса.
– Почему же - не к чему? Именно есть к чему.
– Нет, вот именно и не к чему.
– А по-моему, дочка, раз уж зашла об этом речь, лучше пусть расскажет. Такой кабальеро не мог написать ничего дурного, - сказала мать.
– Санчо, только от себя, уж пожалуйста, ничего не прибавляйте, добавил отец.
– К чему прибавлять-то? И прибавлять-то не к чему. Не было письма! Не давал он мне ничего! Неужели трудно понять, - вскричала Альдонса.
– Но ведь тогда этот балбес еще хуже будет тебя подозревать!
– Пусть подозревает, если балбес.
– Вот как. Ничего, сиротой не останемся. Шестнадцатилетние девочки бегают без дела, - обиделся жених.
– А такое хозяйство там бегает?
– сказал отец.
– Хозяйство дело наживное. Но сперва давайте разберемся до конца. Забыли вы письмо. Значит передали его на словах?
– Не передал я его на словах, - сказал Санчо.
– Почему же?
– Не повидал я сеньору Дульсинею. Не добрался до нее.
– Даже не добрался! Так далеко от вашего села до нашей Тобосы?
Санчо виновато обратился к Альдонсе: Дело в том, госпожа, что именно к этому времени мой господин нацелился на королевский трон - я имею в виду принцессу, которую он собирался спасти и жениться на ней.
– На ком это он там жениться собирался?
– вскинулась Альдонса.
– В том-то и дело, что не собирался он жениться, у него и в мыслях этого не было! Но я-то, грешным делом, рассчитывал, что коль скоро это сбудется, то он и меня женит. Потому что я к этому времени уже овдовею - и сосватает мне какую-нибудь знатную даму. Вот какие чудовищные мысли бороздили мою голову! И потому я ему наврал, что видел вас. И будто вы просеивали зерно. И потому я не передал вам его любовное письмо. И все это я говорю, чтобы вы поняли, какой я негодяй и чего я стою.