Дура LEX
Шрифт:
Стюарт сказал, что рад представить суду доктора медицины Аркадия Вайсмана.
Доктор Вайсман встал, направился к подиуму и занял место для свидетелей. Отвечая на вопросы Стюарта, доктор Вайсман рассказал, что в Америке он с 1979, а практикует в Бруклине с 1983 года. Женат, один ребенок. Владеет домом на Манхэттен Бич, в котором и размещается его лечебно-медицинский центр, плюс у него есть кооперативная квартира на Оушен Парквэй. С Леваном Ованесяном дружил в течение семидесятых годов, пока находился в отказе. Леван
— Долг платежом красен! — со слезой в голосе сказал доктор Вайсман. — Сейчас мой друг в беде, и я готов его приютить и обеспечить явку на следующее слушание.
Прокурор Гросс попросил доктора Вайсмана предоставить суду три последних налоговых отчета, которые конечно же оказались у доктора с собой. Судья просмотрел налоговые отчеты и спросил Гросса, есть ли у того сомнения, что перед ним доктор Вайсман.
— У вас есть с собой какой-либо документ, подтверждающий ваше имя, адрес и профессию? — спросил Гросс.
У доктора Вайсмана с собой оказалось все. Он попросил разрешение взять свой портфель и извлек оттуда водительские права, сертификат о натурализации, диплом об окончании Первого Медицинского института с сертифицированным переводом, штатную лицензию на медицинскую практику в качестве хирурга стопы, удостоверение врача, аффилированного с госпиталями Святого Винцента и Святого Луки, свидетельство об успешном окончании специальных курсов по хирургии стопы, личные поздравления от мэра Бруклина и члена Ассамблеи штата Нью-Йорк в связи с благотворительной деятельностью в пользу детей Израиля, письмо с благодарностью от посла Израиля в США, диплом о присуждении титула «Человек года», выданный всеамериканской организацией «Юнайтед Джуиш Эппил».
Стюарт победоносно смотрел на Гросса. Я изумился — когда Коля успел найти Вайсмана и так подготовить его? Мне было интересно, осмелится ли Гросс подвергнуть сомнению хоть одно заявление такого заслуженного человека, как доктор Вайсман, или позволит навесить себе и судье по тонне лапши на каждое ухо.
Стюарт вручил по пакету с копиями всех документов судье и прокурору.
— Доктор Вайсман, вы понимаете, что вы будете ответственны за явку Левана Ованесяна на следующее судебное заседание? — сурово спросил судья.
— Разумеется, ваша честь, — отвечал доктор Вайсман.
— Я требую залог в миллион долларов, — вдруг сбросил с себя оцепенение Гросс. — Мы даже не знаем, кто перед нами. Имеет ли мистер Ованесян семью, женат ли он? Есть ли у него дети?
— У мистера Ованесяна есть взрослый сын в Москве. Жена мистера Ованесяна умерла много лет назад, он вдовец, — ответил Стюарт. Я не мог понять, когда он успел с Колей так плотно поработать над делом. — Мы готовы предоставить свидетельство о рождении сына к следующему слушанию…
— Я бы также
— Мы постараемся предоставить и эти документы. Я не знаю их объем и поэтому не берусь обещать сопроводить их сертифицированными переводами к следующему слушанию.
Судья пожевал губами, посмотрел на маленького, тихого Левана, затем обратился к Стюарту:
— Лэйн, ты понимаешь, что твой клиент будет жить в Нью-Йорке, в другом штате? Как вы собираетесь работать над делом?
— Ваша честь, друзья будут привозить мистера Ованесяна ко мне в офис. Иногда дорога из Бруклина до Коннектикута занимает меньше времени, чем пересечь Манхэттен.
— Смотри, Лэйн, не вляпайся на старости лет, — улыбнувшись, сказал Масси. — Назначаю залог в сто тысяч.
Доктор Вайсман поблагодарил судью и тут же вышел из зала в сопровождении Коли, чтобы оформить залог. Как я узнал позже, он заложил свою квартиру, которая была полностью выплачена и стоила двести тысяч долларов.
В зал заседаний ввели Беслика. Пока он шел от двери до своего места рядом с адвокатом, он увидел сидящего в зале Дику.
— Ты что же, пидор, так поздно приехал? — вдруг довольно громко зашипел Беслик.
Все остолбенели — это было явное нарушение правил поведения в суде.
— Немедленно переведите, что он сказал! — вскочил со своего стула Гросс, обращаясь к Марине.
— Он сказал: «Fuck you, why did you come so late?» — вольно перевела Марина.
Тут я не выдержал, встал и сказал:
— Ваша честь, я нью-йоркский адвокат и, поскольку говорю на английском и русском, помогаю мистеру Стюарту и мистеру Макинтайру работать с мистером Ованесяном и мистером Бароевым. До того как я стал адвокатом, я работал переводчиком и преподавателем английского языка. В Советском Союзе я получил диплом переводчика, а в Америке — степень магистра по специализации «лингвистика». Я заявляю, что перевод фразы, сказанной подсудимым Бесликом Бароевым, в исполнении переводчицы является неправильным. Мало того, переводчица сейчас сидит и слушает меня и при этом даже не думает переводить то, что я говорю, подсудимому, в то время как это ее прямая обязанность.
— Я протестую! — громко вмешался Гросс. — Мы не знаем, кто этот человек и что он вообще делает в зале суда.
— Ваша честь, разрешите представить мне нью-йоркского адвоката, который любезно согласился мне помогать в этом деле, — опомнился Брайан.
Марина, получив от меня выговор, стала шептать Беслику перевод моего выступления. Беслик вроде бы понял, что допустил оплошность, потому что сник и уставился в пол.
— Ну, и что он все-таки сказал? — спросил судья Масси переводчицу.