Дура LEX
Шрифт:
Русские нувориши совершают большую ошибку, посылая детей учиться в элитарные заведения за границей. Чем образованнее и тоньше будет ребенок, тем быстрее он поймет интеллектуальное и духовное ничтожество своего родителя. Я видел детей олигархов, говорящих на трех языках, читавших Шекспира по-английски, а Монтескье по-французски. Их папы говорили на русском новоязе — смеси блатной фени, партийного жаргона и русифицированных английских слов. Но деньги — великая сила, и дети это знают не хуже взрослых. Тоже подлизываются, признаются в любви, произносят гнусные, фальшивые тосты на юбилеях родителей. При этом в лучшем случае
Беслик говорил так громко, что Айлин спустилась со второго этажа, чтобы попросить нас говорить потише. Я перевел ее просьбу Беслику, который даже не оторвался от телефонной трубки, чтобы поздороваться с Айлин. Он просто вышел с трубкой из кухни и пошел в свою комнату.
Айлин налила себе чая и стала невозмутимо пить маленькими глотками. Я наклонился, чтобы поцеловать ее, но она уклонилась.
Закончив говорить по телефону, в кухню вошел Беслик. Никогда еще наша кухня не вмещала человека таких размеров. Все вдруг в ней стало маленьким: и холодильник, и плита, и кухонные шкафчики, и рукомойник, и стол со стульями. Я сказал:
— Айлин, это Арнольд, Арнольд, это Айлин.
Беслик взял руку Айлин и поцеловал. Айлин не успела отдернуть руку, да у нее и сил бы не хватило на этот жест. Она испуганно смотрела на щербатое, нечистое лицо Беслика-Арнольда, на его непонятные глаза и перекошенный нос. Но через несколько секунд она пришла в себя и представилась.
— You must be a professional wrestler, — сказала Айлин, надеясь, очевидно, сделать комплимент гостю.
Я перевел фразу Айлин и повторил Беслику инструкции по поводу его нового амплуа.
— Слушай, скажи ей, что я в цирке медведей трахаю. Или что я директор цирка. Нет, вспомнил, скажи ей, что я наездник. Я ведь на самом деле клево на лошади езжу, лучше, чем в любом цирке.
Я перевел для Айлин, что наш гость чемпион по конной выездке.
Айлин пошла наверх и через минуту спустилась с альбомом фотографий. Она села рядом с Бесликом и развернула альбом. Айлин сама была великолепной наездницей и даже была тренером по выездке, когда училась в колледже. В Буффало у Айлин остались две лошади и пони, по которым она очень скучала. Айлин раскрыла альбом и начала показывать Беслику свои фотографии — Айлин на лошади, на пьедестале почета, когда ей вручают кубок за первое место на чемпионате графства Эри, Айлин получает кубок за третье место на чемпионате Вест-Нью-Йорка, снова на лошади, но уже берущей барьер. Беслик с восторгом смотрел на фотографии. Он не спешил, любовался каждой фотографией, рассматривал детали, цокал языком от удовольствия. Никогда я так внимательно не рассматривал лошадиные фотографии Айлин, как их рассматривал Беслик, а одна из ее лошадей меня вообще чуть не убила, когда галопом понесла в конюшню и я еле успел пригнуть голову, а иначе быть мне тем самым майнридовским всадником. Беслик задавал Айлин вопросы про лошадей, а я переводил. Сколько какой лошади лет? Как часто Айлин тренировалась? У многих ли в Америке свои лошади? Сколько стоит хорошая лошадь? Затем Беслик предложил Айлин вступить с ним в бизнес — он будет присылать ей ахалтекинцев, а она их будет в Америке продавать.
— О, ахалтекин! — воскликнула радостно Айлин. —
— Я, девочка, все могу, — гордо сказал Беслик. — Переведи, что она клевая баба и мы еще вернемся к этому разговору.
Я начал переводить и осекся. Левая штанина Беслика задралась и из-под нее выглядывал электронный браслет. Я начал отвлекать внимание Айлин от юго-восточного направления — того, где поблескивал браслет. Глазами я показал Беслику на левую штанину, и он ее послушно одернул вниз.
Уже в постели Айлин сказала мне, что Арнольд, несмотря на страшную внешность, очень милый и приятный парень, ничуть не похожий на брайтонских разряженных эмигрантов.
Когда я утром спустился на кухню, все уже были в сборе — Айлин, Крис и Беслик. Айлин жарила яичницу, а Беслик с Крисом ели хлопья с молоком и разговаривали.
— Хороший у тебя сын, — похвалил Беслик. — Рассказал мне про Америку кой-чего.
— И что же, Крис, ты рассказал Арнольду?
— Он меня спросил, кто президент Америки. Я ему сказал, что Клинтон. Он спросил меня, богатый ли Клинтон, и я сказал, что не знаю. А Арнольд сказал, что зачем же становиться президентом, если от этого денег не будет. — Все это Крис сказал по-английски.
— Крис, ты только что разговаривал с Арнольдом по-русски, пожалуйста, продолжай по-русски.
— Мне кажется, у нашего гостя весьма примитивное представление о том, как работает наша политическая система, — сказала Айлин. — Думаю, что оно настолько примитивное, что объяснять ему что-либо нет смысла. Неужели у всех русских такие же представления?
— У многих, но можно ли их за это винить? В течение семидесяти лет они жили при самом дебильном режиме.
— Наоборот. Они жили при таком дебильном режиме именно потому, что имеют такие представления о власти. И если их представления не поменяются, жить им при дебильном режиме еще столько же.
— Арнольд, ты знаешь «Бородино»? — спросил Крис Беслика.
— Какое Бородино?
— Стихотворение Лермонтова «Бородино». Папа сказал, что все культурные люди знают «Бородино» наизусть.
— Нет, Крис, я не знаю «Бородино», но мой сын точно знает. А я знаю другие вещи, которые мало кто знает.
— Какие вещи?
— Я знаю все о лошадях. Я сразу скажу, какая лошадь больная, а какая здоровая. Когда я был маленький, как ты, я с отцом на неделю в горы уходил. Я знаю, как разжечь костер, как содрать шкуру с оленя или медведя, как приготовить еду. Я могу мясо сырым есть.
— Мама, дай Арнольду сырого мяса. Он сказал, что может есть мясо сырым.
— Он шутит, Крис. С чего бы ему сейчас есть сырое мясо, когда я готовлю для вас всех яичницу?
— Мама, я никогда не видел, чтобы человек ел сырое мясо. Ну дай ему хотя бы маленький кусочек.
— Крис, ты видел, как едят сырую рыбу в японских ресторанах? В некоторых ресторанах подают маринованное сырое мясо, это считается деликатесом.
— О чем это они? — спросил меня Беслик.
Я перевел.
— Я бы хотел сейчас суши, — сказал Беслик. — Ты не можешь съездить в какой-нибудь кабак и привезти суши?
— Бес… Арнольд, во-первых, я должен ехать в офис, во-вторых, японские рестораны утром закрыты. Я думал, ты поедешь со мной, с ребятами встретишься.