Дураки
Шрифт:
Здесь он перегибал. Питаться килькой, как и всем остальным, профессор Юрий Ходыкин в тюрьме отказался.
— Политик должен заниматься политикой, а не сидеть в тюрьме, — Дудинскас процитировал Симона Позднего.
Ему не давала покоя история лидера Народного фронта, уехавшего в Америку. Многие сочли это изменой. Взбередил народ, взбаламутил, а сам сделал всем ручкой. Теперь пишет гневные статьи, факсует директивы, а на съезд Народного фронта прислал видеокассету со своим выступлением...
— Может быть, Симон поступил и разумно... — Ходыкин и здесь проявлял толерантность.Непонятно, как при таком характере можно столько лет сражаться с властями. — Правда, осознавать это начинаешь, только оказавшись за решеткой...
— Жаль только, что из-за этой «разумности», — сказал Дудинскас, — он скоро совсем сойдет со сцены.
— Он и сам, похоже, намылился. Для нас это было бы спасением...
Ходыкин имел в виду последнюю идею Всенародноизбранного— после объединения двух государств стать правителем союза Республики и России.
— Ты считаешь, это серьезно? — спросил Дудинскас. — Думаешь, у него есть шанс вдуть свое хозяйство за российскую корону?
— Думаю, что шансов нет, но какую роль это может играть в его намерениях? Хотя... Стоит увидеть толпы, которые собирают его выступления в каком-нибудь Ярославле-Сыктывкаре, или как, забыв про регламент, его слушают в российской Госдуме...
— А как же с его любимым народом?
— Что — народ? — Ходыкин как-то виновато улыбнулся. — Здесь его помыслы опять с народными совпадают.
...Отдаться России для Всенародноизбранного —единственный выход и спасение: от развала экономики, от демократии и империализма, от всех этих Поздних, Тушкевичей, Столяров... От всех их дурацких хлюпаний и обвинений в нарушении законов, хотя всякийзнает, что власть и есть закон.Столяр, умник, изготовил манускрипт о восьмидесяти страницах про нарушения БатькойКонституции. Так запутался в крючкотворстве, что договорился до обвинений в нелегитимности [100] . А в народе об этом спросили? Где и не знают таких слов... Ладно, мы еще посмотрим, кто — закон. Приду в Первопрестольную — вот и вся легитимность.
100
Переход к Конституции Республики, «принятый» на референдуме, комиссия Столяра посчитала захватом государственной власти и незаконным продлением президентских полномочий. «Заключение специальной комиссии по правовой оценке нарушений Конституции и законов» издано в «Артефакте». Печатали ее ночами, как в старые времена «Референдум», снова конспирация, снова Павлик Жуков вывозил тираж по частям...
Батька— правитель России?
Многим это казалось смешным. Юзик Середка, редактор «Народной трибуны» (недавно на каком-то приеме встретились) возмутился:
— Не может же быть, чтоб и вся Россия! — Точно как в Дубинках: «Ну не может же быть, чтобы мельницу снесли...» Как будто бы могло быть,чтобы вся Республика.
Дудинскас нечаяннознал, как эта бредовая идея проросла у в уязвленном сознании Батьки.
Собрались руководители государств-соседей. Все первые лица, Батька,хоть и молодой, из них самыйпервый. Во всяком случае, покушение, как для газет было объявлено, готовилось только на него, из-за чего журналисты на нем буквально висели. С ними он и задержался во дворе резиденции, заставив президентов шести государств ждать в автобусе. Люди воспитанные, сидели тихо, как если бы ехать на кладбище, дожидались, пока местные чиновники суетились, пытаясь Батькуот прессы оттащить, что удалось не сразу, только с помощью начальника его охраны и личной врачихи, которых он вдруг послушался, как школьник.
Когда поднялся в автобус, ему похлопали. Батьказарделся и поблагодарил: всеобщим вниманием он был польщен, неловкости не испытывал, а язвительности хлопков, казалось, не заметил.
Но нет, вечером, за ужином, наклонился к врачихе и с дикой тоской навсегда обделенного человека сказал:
— Ты думаешь, я не понимаю, что на этом балу я чужой? Сколько я ни кувыркайся, в свою компанию они меня не примут.
Отсюда — все. Не примут добровольно, заставлю принять. Не хотят по-хорошему? Ладно, но считаться со мной придется, будут... И буду
Вот зачем ему этот дурацким образом сбитый воздушный шар, вот для чего скандал со Скворцами — чтобы поняли, кто в доме хозяин. И за публичной поддержкой любого Хусейна, любого Милошевича, вообще любого диктаторавсе та же цель — надерзить, разозлить, привлечь внимание... Так и с Первопрестольной. Правителем стать там вряд ли получится, но полезешь — все заметят...
Так двоечник, чтобы привлечь к себе внимание, дразнит учителей — и по партам ходит, и лампочки бьет.
— Объединиться с Москвой — для Батькиспасение, — сказал Ходыкин задумчиво.
— Для нас тоже, — согласился Дудинскас. — От него. Это он здесь — первый парень на деревне, а там с ним цацкаться не будут.
— Вот хрен его там прибьют! — неожиданно взорвался всегда тихий профессор. — Ноги вытрут, продержат в сенях. И выбросят, найдя удобную замену...
Они уже подъезжали.
...Явился Ванечка Старкевич. Из собравшихся самый молодой и еще не вполне битый — потому что быстро бегает. Он по-прежнему хотел бы за народ пострадать, за справедливость и за отечество. Но не так, чтобы загреметьв армию, куда Всенародноизбранныйего велел поглубжеустроить, а там посчитаться. Его и отлавливают, гоняют, как зайца. До двадцати семи осталось полгода, светиться нельзя, пока призывной возраст. Потому и прибыл инкогнито.И даже телеоператору (кто-то новый — всегдашнему Сереже Горбаху омоновцы разбили камеру, когда снимал последний митинг, и сегодня он не работает, а отдыхает «почетным битым») на просьбу представиться Ванечка ответил, что он «случайный прохожий».
Народ прибывает разный, хотяв основном битые. В Дубинках все не в первый раз, так что .получается традиционный сбор.
Устраивая праздник на католическое Рождество, Дудинскас вновь попался. Он тут собирает народ, а Всенародноизбранныйна то же время, как нарочно,по случаю праздника пригласил дипкорпус на прием.
Так что сегодня в Дубинки из послов приехали только «протестанты». Разумеется, посол Ее Величества королевы Великобритании Дженни Бирс, которая Дубинки любила и приглашением Виктора Евгеньевича не могла пренебречь — после истории со Скворцами она шла на любой конфликт. Кунц Вестерман, немецкий посол, сменивший Дитрих-Штрауса. И Дариел Берхард, новый американский посол, сменивший господина Ядровца и принявший от него эстафету дружеских отношений с Дудинскасом. С нашейстороны прибыл заместитель министра иностранных дел Харитонов, его Павел Павлович Федорович специально подослал из-за новых послов — вдруг с этими получится.
Сразу же разразился скандал.
Едва дипломаты появились, Дудинскас пригласил всех за стол.
Дженни Бирс попросила слово для первого тоста.
Только притихли, как появляется еще один битый — «нарушитель границы и шпион» Саша Перемет, только что осужденный, правда «условно». Естественно, сразу выпили за его освобождение из-под стражи и за его здоровье, пошатнувшееся в КПЗ. Посадили Сашу, как невинно пострадавшего, на самое почетное место — как раз рядом с послами [101] .
101
В нашумевшем телерепортаже Александра Перемета говорилось о том, что хваленую Батькой государственную границу можно пересечь, даже ее не заметив. По личному настоянию Всенародно-избранного, усмотревшего в его действиях государственный шпионаж, Александр Перемет был арестован и привлечен к суду, который, впрочем, ничем не закончился, принеся молодому талантливому журналисту, уехавшему в Москву, мировую известность.