Душа Пандоры
Шрифт:
– Горгоны?! Они существуют? Они по-прежнему существуют? Мне придется смотреть прямо на горгону? – Она перевела дух, но сердце отказывалось стучать хотя бы чуточку медленнее. – Вы меня извините, но для людей, обращенных в камень под ее взглядом, все закончилось не то чтобы очень хорошо.
– Медуза Горгона мертва. – Кассандру позабавила ее реакция. – Убита Персеем, помнишь? Но у нее остались две сестры-горгоны, дочери Форкия – Сфено и Эвриала. Разумеется, века спустя они породили целое потомство. Вот только мужчин-горгон не существует в природе, а связь с людьми и в
– Кто-то добровольно соглашался на брак с существами, у которых змеи вместо волос? – поразилась Деми.
Ариадна и Кассандра переглянулись. Никиас продолжил изображать безучастную ко всему черную статую с редким вкраплением золота кожи и синевы глаз.
– Не совсем добровольно… – протянула плетельщица зачарованных нитей.
– И не совсем брак, – хмыкнула пророчица. – Горгонам нужно продолжать свой род, как и любым существам Эллады. И если способность обращать человека в камень они потеряли…
– То способность влиять на человеческий разум, подчиняя его своей воле, – нет, – подытожила Ариадна.
– Оу. – Деми опустилась на скамью. – Вы говорите о… гипнозе?
Ариадна кивнула. Кассандра перевела взгляд с нее на Деми.
– Это единственный способ понять, почему память твоей души так… избирательна. И единственный способ узнать, что случилось с пифосом Пандоры.
Что-то подсказывало Деми, что второе Кассандру, как и всех эллинов, интересует куда больше ее личных проблем, именуемых амнезией. Но их можно понять. И если существовал хоть малейший шанс исправить, излечить ее память… Она должна была попытаться. Но горгоны…
– Мне придется встречаться с горгоной? Другого способа нет? – с легкой паникой спросила Деми.
– Если бы я его знала, сказала бы, – сухо заметила Кассандра.
– Бедная маленькая Пандора… – даже не пытаясь уменьшить концентрацию яда в голосе, произнес Никиас. – Она хочет гулять и примерять платьишки, а ее заставляют спасать людей, которых она сама же и поставила под удар.
Его издевательский тон заставил Деми вспыхнуть.
– Думаешь, так просто все это принять? Смириться, что я обрекла людей на страдания и смерть? Что ценой моей ошибки стали чужие жизни? Я – другая, я думала… думаю, что другая. Я даже не знаю саму себя! Не знаю, кто я, кем была все это время – все эти жизни, которые прожила!
– Не смей жалеть себя, девочка-без-памяти. – Никиас шагнул к ней. Глаза его сверкали. Он был выше Деми на целую голову и, окутанный аурой враждебности, облаченный в черное, казался почти устрашающим. – Не сейчас, когда люди наверху бьются с силой, которую ты подарила Аресу.
Деми резко отвернулась, сжимая руки в кулаки. Никиас прав, пусть огранку для правды он выбрал неказистую, грубую. Она не поможет ни себе, ни эллинам, если продолжит себя жалеть. Хотя и бесполезно ждать, что встреча со змееголовой сестрицей Медузы Горгоны приведет ее в неописуемый восторг.
– Как это будет происходить?
– Сфено проведет обряд, во время которого поможет тебе заглянуть внутрь себя, в твою прошлую жизнь.
Память услужливо подсказала – «регрессивный гипноз», хотя Деми,
Чуткая Ариадна, заметив выражение ее лица, шепнула:
– Все в порядке, я буду рядом.
Кассандра поднялась с кресла.
– Ариадна, ты не хочешь заняться другими пропавшими?
Деми бросила на нее умоляющий взгляд, который легко переводился как «не-бросай-меня-одну-наедине-с-горгоной-пожалуйста».
– Сфено из тех высокомерных эллинов, что, отвергая новогреческий как данность, изъясняются исключительно на древнегреческом. Так что переводчица вам не помешает, – убежденно сказала Ариадна. – Нам важна чистота обряда, не так ли?
– Хорошо, – поразмыслив, сказала Кассандра. – Только впредь не называй принципы высокомерием.
Ариадна повела плечами, явно не соглашаясь с пророчицей. Однако таким, как она, – властным, уверенным в собственных действиях и словах – по обыкновению не перечат. Потому неудивительно, что Ариадна оставила свое мнение при себе.
– Вы думаете, обряд – хороший вариант? – тихо спросила Деми. – Сфено поможет мне отыскать пифос?
– Надеюсь на это.
– И что тогда?
– Многое будет зависеть от того, в чьих владениях он окажется. Если о местонахождении пифоса узнают боги, за него начнется настоящая битва.
И она, Деметрия Ламбракис, окажется в самой ее сердцевине.
– Я подумала, хоть во мне и нет божьих искр… Кто-то из вас может научить меня сражаться?
Никиас издевательски рассмеялся. Вспыхнув, Деми упрямо стояла на своем:
– Но вы же… Вы же все как-то выстаиваете против этих химер…
– Все? О нет, Пандора, такие, как я, обычно предпочитают не попадаться им на глаза. А если уж это случилось, мы спасаемся бегством, – холодно отозвалась Кассандра. – Если ты думаешь, что каждый инкарнат Алой Эллады – превосходный боец или великий колдун, ты ошибаешься. Всем нам отмерены разные судьбы. Слабые вынуждены прятаться за спины сильных, укрываясь ими как щитом. Люди и сущности с искрой внутри способны владеть той магией, что была дана им богами. Благословленные Афиной, Энио и Артемидой – охотиться и сражаться. Искры Гефеста – ковать лучшее в мире оружие и надеяться, что в решающий момент им хватит сил, чтобы одолеть врага. Искры Гекаты – творить заклинания и чары. Те же, кто не знал божественного благословения… Им приходится выживать.
Деми опустила взгляд. Слова провидицы ослабляли решимость, что только начала вызревать в ней. Решимость стать сильнее, чтобы уметь самой постоять за себя.
– А как же то, что Доркас говорила об уникальных дарах, полученных от самой Эллады?
– Такие случаи редки и зачастую, так или иначе, они становятся проявлением божественной воли. Взять хотя бы Ариадну…
Деми заинтересованно взглянула на нее.
– А как ты обнаружила в себе этот дар? Я знаю, что ты помогла Тесею убить Минотавра…