Душа убийцы (сборник)
Шрифт:
Ах, он верит, что победит всех однажды?
Но то будет однажды!
Ах, человечество живо рекордами?
Но в марафоне рекорд не фиксируют!
Ах, в Историю войдет его имя?
Но кто сегодня помнит великого Абебе Бикялу? Кто слышал о знаменитом Лассе Вирене?
Я?
И я б не слыхал, если б не придумывая этот рассказ! Читал специальную книжку, представьте!
Фиддипид?
Эк заладили: Фиддипид, Фиддипид!.. Не тот ли это несчастный, имя которого — если верить другой специальной книжке о беге — звучит совсем по-иному. Феденикс —
— Мне тебя жалко, дружище! — артачится Топ. — Не результат важен — процесс! Кто не познал этого — тот и не жил! — вот так он откликается мне и ослепляет улыбкой, на секунду замедлив свой бег. На взгляд окружающих — тяжелый и нудньий, на взгляд и мой, и его — упоительный.
Но вот Топ спохватился. Снял с лица — будто влажной тряпочкой смыл — улыбку, расслабил все, что не нужно для бега, и вновь затрусил, преодолевал усталость и боль, сухоту в горле и немочь, этот высокий красивый брюнет, которому бы мастеровито работать, да строить свой дом, да ласкать красивых детей от веселой Сабины, а он все бежит и бежит, не обращая внимания на отсутствие дам и цветов.
Хмурый дождь разогнал последних зевак, и только на противоположной трибуне осталась квадратоплечая физкультурка. Единственная, кто верит в звезду, единственно верная Топу.
Единственная.
Если не считать туфлю, хоть и брошенную, но так же по-прежнему верную. И до сих пор не могу я расставить оценки, в то время как Топ все бежит и бежит. Теперь уже — босиком.
Куда и зачем ты бежишь, мой приятель?
Стоит ли огорчаться, если долго и долго не удается пробиться к читателю? Не стоит, пожалуй! Так полагаю: писание книг — одно из жалких проявлений жажды земного бессмертия, способ (при том — не самый удачный) прорыва к потомкам.
Отсюда выходит: зачем суетиться? Потомки прочтут, откопают… Но вот жуткий вопрос: скажите по совести, мой уважаемый, мой образованный современно собрат: вот Вы, лично Вы прочитали «Войиу и мир», «Идиота», «Обломова» до конца, начиная с начала, без пропусков?
Да-а-а?
Что ж! Тогда в самом деле: зачем суетиться? Однако же… хочется! (А вслух говорю: надо! не мне! им очень надо! им нужен я!)…
И суечусь… И огорчаюсь!
Александр Жулин.
Из цикла «Беседы с воображаемым собеседником».
КАРНАВАЛ-84
Рассказ
…по данным современной науки, оптимальный размер дырочек в солонке равен 3 мм2.
(«New Scientist», 1983, т.97, № 1344, с.367).
Танцы затеяли днем.
А что делать
Так задвинем окна тяжелыми ставнями, включим цветомигалку! Так отгородимся от мира, будем плясать, будем
резвиться, как горные козы!
Это вскричал самый умный и самый серьезный. Молодой человек по профессии инженер-электронщик. И первым заблеял.
А действительно: в мшистом лесу сыро и чавкает. А действительно: погромыхивает. Ничего себе отдых, а?
Мигом откликнулись: сотворим козью морду погоде!
Бэ-э-э!
Ирочка, что ж отвернулась? Какое такое влияние атмосферы? Какое такое давление? Скорее в танцзал! Не дрыхнуть же приехали мы сюда, не воблу обсасывать!
Я-то? Я-то приехал сюда за здоровьем,
…которое — ха-ха! — от этого хуже не станет!
Эй, инженер, а сумеете электричество починить?
Бэ-э-э, скорее в танцзал!
И благодать наконец-то: в громе, в лучах цветомузыки совсем другой мир наступил — красочный, карнавальный!
Рок-рок-рок-бенц! Танцуют они. Весело ломают тела. Зубоскалят, посмеиваются.
Гляньте-ка: голыми пальцами скрутил провода!
Дивитесь: кружок «Умелые руки»!
Дайте потрогать: всамделишний электронщик!
Эй, не балуй, высокое напряжение!
В центре круга красавица девушка. Она скорее большая, чем маленькая. Выше всех, этак, на полголовы. Но красавица. Танцует — будто шаман ворожит. Руки то вверх плавно взмывают и там, наверху, переливаются лебедино, то тяжело падают вниз и как-то очень изящно волнуются вокруг выпуклых бедер. Русалочьих бедер.
Хороша явная великанша, честное слово: черные брови, румяные щеки, глаза темно и влажно блестят, открытые зубы искрятся в мятущемся разноцветьи — примите, дружище, сочувствие, если вы ростом не вышли.
…или равняйтесь на электронщика! Заметьте: он отнюдь не гигант, однако уверенно держится. Танцует бодро, с размахом, он это делать умеет, как умеет нравиться женщинам: великанша, покачиваясь, приседает — он возносит руки над ней (небольшой, а умеет возвыситься!). Она поднимается — он стремительно падает, бросая колени, сжатые вместе, то вправо, то влево.
И шутит: — Эх, если б не малые мои габариты!
Щурится хитро: — Но нам и так хорошо, без объятий!
Она в ответ улыбнись, а мы с вами додумаем: может, не так уж и шутит, может, щурится для разведки?
Душка Филипп — так зовут его девушки, и можно вполне согласиться, что что-то такое в Филиппе имеется: этакий умный прищур, умнесенькие эти шуточки, информированность, напор, а уверенность, с которой он держится?
В общем, мужчина номер один,
… если учесть, что других мужчин вовсе нет,
… разумеется, не считая Гену-художника.
Неожиданность профессии Гены — кажется, единственное достоинство этого хмурика: он лыс, коренаст, неказист. Не танцует, а топчется, такой боровичок-мужичок крепенький, к тому же физиономия красная, что вызывает определенные домыслы. Так что, несмотря на мольберт, ходить бы ему отчужденно.