Душегуб
Шрифт:
— Алиес! Алиес, успокойтесь! — прошли в пустую потуги шерифа остановить плач дурёхи. — Вы подозреваетесь в убийстве восьми человек, нам надо выяснить, правда ли это. Сюда вас доставил Винсент Миасах, вы помните это?
— Я никого не трогала!
— Убиты семь детей. Первый, ваш сын, убит при несколько иных обстоятельствах, мы считаем, что мотивом для убийства остальных стала месть за Дональда.
— Эти выблядские дети! — взорвалась мутантка грязными ругательствами. — Мне плевать
— Именно такие высказывания заставляют нас задуматься о верности обвинений, Алиес. Скажите честно, вы убили этих детей? Вы приходили в Гавару за ними?
— Чтоб вы все сдохли!
Звериный блек в глазах твари — верный признак вскинуть пистолет. Сколько бы шериф не желал обойтись тихой, мирной беседой, нас с Уолтером на пути превращения головы гниды в месиво мало что остановит. Человек со шрамом отступил на шаг, от напряжения закусив губу.
Алиес предприняла новую попытку сбежать, безрезультатную, хвала небесам.
— Так ты не сознаёшься? — даже Тим приготовил оружие.
— Дьявол будет страшнее меня!
— Это точно… А когда дичаешь, ты осознаёшь происходящее, помнишь, что было в зверином состоянии?
— Если вырву тебе печень, обязательно запомню!
— На это тебя не хватит. Как часто ты обращаешься в это существо?
— Захочу тебя расчленить — не буду обращаться обратно! Начну с ног, которые тебе не нужны!
— Тим, с ней бесполезно разговаривать, — воззвал я к здравому смыслу шерифа. Старик так и не обернулся в мою сторону, застыв в раздумьях.
Уолтер изобразил замах и удар прикладом по голове. Не мне одному очевидно, что терзать Алиес вопросами бесполезно. Тим нарисовал на лице брезгливую гримасу:
— Да, так и сделай, Уолтер.
— Что?
— Ну же, давай, — равнодушно развернулся он и покатил на выход.
Мы с товарищем переглянулись, тварь, не желая получать по голове, забрыкалась раненной лошадью. Уолтер изменился в лице и успокоил Алиес точным шквалом боли. Донельзя доволен. Я бы тоже не отказался увечить мутантку.
Может быть, именно из-за тебя Энгриль сейчас мёртв.
Молодой парень с длинными рыжими патлами нас не испугался, даже гордо расправил плечи, словно собираясь выставить напоказ свою смелость. То, что мы больше получаса примерялись к нему и могли сотню раз его убить, ему и в голову не пришло. Жаль, что в голову не приходит правда.
Охотники Гавары самонадеянны, зачастую неопытны, редко сообразительны. Но с ними можно иметь дела, что нам и нужно.
— Лешие зачастили в наши края, — склонил рыжий голову набок, — Что нужно, ребята?
— Мы ищем Харона.
— Этот
— А меня — нет! — грубо отплевался мой товарищ.
— Это — Твид, меня зовут Джон. Нужно разузнать об этом парне.
Эрик состроил морду умного дельца, осмотрелся по сторонам. Вокруг людей меньше, чем пингвинов со скакалкой, так что никто о разговоре не узнает. Мы уже всё проверили.
— И чем он вам не приглянулся? — эхнув, присел гаварский охотник на поваленный ствол.
— С чего такие выводы? — надменно процедил коротышка, напротив возвысившись на торчащем корне.
— Серьёзно? Вы, кроме как на палачей, ни на кого не похожи. Ну не вижу я, чтоб вы мирно говорили с человеком, которого даже толком не знаете, где найти. Особенно ты, короткий.
Тычки пальцами моего лилипутского друга злят отменно:
— Короткий, ты сказал? Может, спустим штаны и уточним этот вопрос?
— Забудь, чего ты так завёлся?
— Я тебе сейчас полную задницу шишек напихаю — узнаешь, как я завожусь!
— Ха-ха, смешно ты придумал с шишками.
— Спасибо, Джон, — отвёл глаза Крысёныш, — ради тебя я прям выложился.
Нет, ну как не посмеяться, когда Твид отсыпает шутку за шуткой? Рыжий меня поддержал, а сам шутник ошпарил нас тем взглядом, каким обычно выхватывают из толпы образцовых идиотов.
Эрик успокоился и взглянул в сторону Гавары:
— Мне, знаете ли, безразлично, зачем вам занадобился Харон. Многие его не любят, так что сдать могу без проблем… Но не без платы…
— А вот на это не надейся, — категорично ответил я, оправив резко ворот.
— Как знаете…
Меньше всего это понравилось Твиду, прицелившемуся рыжему в ту часть тела, которой минуту назад собирался мериться. Эрик, сразу видно, трухнул и обратился ко мне молящим взором за защитой.
Когда понял, что не выйдет, решил перевести локомотив на другие рельсы:
— Эй, совсем? Это же шутка такая! Серьёзные все такие пошли — я бледнею с вашего чувства юмора! Ты вообще опусти винтовку и иди учись улыбаться!
— Джон, не заставишь его — сам будешь рыть могилу.
— У меня ж мозоль на пальце.
— Парни! — примирительно вскинул руки охотник. — Что-то разговор не в то русло зашёл. Я говорю о Хароне, и расходимся, лады?
— Тебе так сразу и предложили, юморист, — бессовестно переборщил с сарказмом Крысёныш.
Винтовка, однако, вернулась на плечо.
— В общем, у Харона наступили тяжёлые деньки: его посадили в тюрьму. Извините, но достать его вам будет сложно.
— Нам? — буркнул я. — Так сказал, будто тебе это дело на пять минут.