Два билета из декрета
Шрифт:
Ответа я не расслышала, но, судя по почерневшему лицу начальника, произнесла она что-то совсем трагичное.
– Позволь узнать почему?
– Я его не купила, - еле слышно прошептала Гобра.
– Позволь узнать почему? – с нажимом повторил Игнатов, и тон, которым он это произнес, не сулил ничего хорошего.
– Виталик, ну просто это было очень дорого, не может тряпка столько стоить, даже винтажная!
– затараторила Катя.
– Я ждала, что сбавят цену, но кто-то его, видимо, перекупил.
–
Ох. В черных глазах Игнатова ярким всполохом зажглась ярость. От напряжения и страха у меня пересохло во рту. А ведь я даже не за свою жопу боялась. А за вражескую пятую точку ненавистной чешуйчатокрылой Гобры. Если бы во мне было хоть немного смелости, то я бы подорвалась к столу и прикрыла собой застывшую фигуру начальницы, до того жалкой она выглядела в тот момент. В.Г. вскинул голову и уставился на меня так, словно умел читать мысли:
– Яна, выйдите, пожалуйста, из кабинета.
– Что? В смысле, да, сейчас. – Я опасливо глянула на Гобру, гадая, задушит он ее голыми руками или забьет дыроколом до посинения. И что в таком случае придется делать мне: давать показания полиции или закапывать тело начальницы в ближайшем палисаднике? Гнева Игнатова я боялась больше, чем стражей правопорядка.
– Яна, захватите с собой Александру, кажется, она потеряла дорогу к выходу, - произнес шеф и с нажимом добавил: - Пожалуйста.
Я подхватила с пола рюкзак и малодушно потопала к двери, стараясь не оглядываться. По напряженной тишине в кабинете было понятно: сейчас разразится буря. И лично мне не хотелось быть свидетелем выяснения отношений этих двоих.
Саша тихонько закрыла за нами дверь и тотчас прильнула ухом к замочной скважине.
***
– Виталий Геннадьевич никогда не ругает публично, - доверительно сообщила коллега, - только если один на один. А так чтобы при всех – ни разу.
– Пусть возьмет с полки пирожок, - буркнула я в ответ, стараясь стереть из памяти недобрый взгляд, которым Игнатов одарил меня в конце
Из кабинета раздавались приглушенные голоса. Говорившие о чем-то спорили, но слов было не разобрать.
– А кто такой этот Володя? Зачем ему пиджак, у него своей одежды, что ли, нет?
Саша, сидевшая на коленях и гревшая ухо у скважины, посмотрела на меня так осуждающе, будто непотребством сейчас занималась не она, а я.
– Солист группы Лимбо, ты что, совсем с луны, Януся? Они первые фрики на планете, их клипы миллионные просмотры собирают. Мы для них нашли реквизит, не весь, конечно. Оно вообще случайно вышло, и Володеньке пиджак очень понравился, представляешь? И вообще, шеф в этот проект вцепился, если выгорит, мы на совсем другой уровень перейдем, чума будет.
– Чума уже была, Саша, ты все проспала.
Та недовольно цокнула
До меня донесся женский голос: Гобра громко тараторила что-то в свое оправдание, так быстро, будто скороговорку на конкурсе талантов начитывала. Эминем обзавидуется.
– А что за пиджак вы ему нашли? – Я постаралась отвлечься от жалости к злобной и наглой начальнице. Стерва первостатейная, но, судя по голосу, звучащему из-за двери, вот-вот разревется, как маленькая.
– Пиджак просто шик. Коллекция Дольче Габана 96 года, винтаж, такого больше нигде не найдешь. Мы на e-bay увидели, когда туфли мне искали, какая-то бабка из Франции продавала, но цена... - хорошенький носик Саши сморщился, - крыло самолета, Януся. Ой, кажется, сейчас самое интересное будет…
Сашенька еще ближе прильнула к двери, если бы было можно, она бы втерла свое лицо в слой лака, покрывавший дубовое полотно. До меня доносились только булькающие голоса, отдаленно похожие на человеческие. Сердитый мужской и женский. Последняя звучала обвинительно и больше не оправдывалась.
– О чем они говорят хоть?
– От любопытства у меня стали уши чесаться, но Саша отмахнулась. Ей было определенно не до меня.
Я выглянула в коридор – ни души. Заглянула на лестницу, ведущую к канцелярщикам. Тоже пусто. И, поторговавшись с собой еще секунд тридцать, наконец сдалась. Любопытство 1 : Совесть 0. Продула всухую. Одним движением я сдвинула Сашу в сторону и приложила ухо в освободившийся проем. Коллега недовольно цыкнула, но я приставила палец к губам и едва слышно прошептала:
– Я тебе все перескажу в лицах и интонациях.
Тут раздался нервический смех Гобры:
– Ну значит, я плохая, Виталик. Можешь меня наказать! Можешь наказать прямо на этом столе.
Что-то гулко стукнуло и рассыпалось. Кажется, Катя театрально скинула все предметы, что были на рабочем столе Игнатова, на пол. Ох, не идиотничала бы ты, гадюка, при чистоплюйстве картавого он кинется собирать свои ручки и блокноты и раскладывать их в одному ему известном порядке. На страстный офисный секс можешь махнуть рукой.
Мне было неприятно слышать все это. Догадываться о том, что у этих двоих роман - допустим. Знать наверняка и даже представлять, что они там делают в темном архиве - лучше увольте. Не понимаю, почему так. Некоторым мужчинам лучше оставаться далекими, прекрасными, благородными...и бесполыми, как кукла Кен.
Кен Геннадьевич Игнатов что-то произнес в ответ. Что-то короткое и неэмоциональное. Это не было похоже на прелюдию.
Саша постаралась пролезть к замочной скважине, но я отмахнулась от нее, как от блохи, и грозно шикнула: