Двадцать и двадцать один. Наивность
Шрифт:
– Ты?! Орлов? – Шустов узнал его, поднимая руки. «Этот точно не промахнётся», – рассудил он. “Беловоротничный” безмерно переживал за свою жизнь. Охрана его стояли в стороне, не в силах что-либо предпринять.
– Давайте по хорошему, мы мне отдаете бумагу, а я сразу вас не кладу…
– Да что бы какой-то молокосос с девчонкой брали в плен опытную охрану?! – гневно воскликнул Герман, скалясь от досады и унижения. – Чёрт, где ваше табельное оружие?
– Только выньте, я вашему шефу продырявлю череп! – крикнул Орлов и для достоверности нарочно взвёл курок. Пуля пронзила деревянную доску (в Москве всё ещё остались деревянные
– Спокойнее, юноша, – Герман Евгеньевич снизил голос практически до шёпота и мягко, будто ласково добавил, – не наломайте дров.
– Лучше отдайте ему ордер полюбовно, – Виктория к тому времени поднялась с земли. – Я не могу за него ручаться, поэтому всем руки вверх, а вы, господин Шустов, отдайте бумагу.
– Где гарантии, что вы оставите нас в живых? – с цинизмом произнёс единоросс, искоса поглядывая назад, но за своей спиной увидеть девушку было тщетно.
– Вы не похожи на представителя партии «Единая Россия», – шепотом ответила та, чтобы никто, даже Орлов не мог услышать её слова. – Будьте вы именно тем, кем хотите казаться, хоть вы и устроили скандал в Думе, лично я бы не пощадила вас и пустила пулю в лоб.
– Так за чем же дело стало? – любопытно произнес Шустов, усмехаясь лишь кончиком тонких губ. Ему было не столь ужасно или страшно теперь, сколь интересно до колик в печени узнать, к чему клонит экстремистка.
– Вы под покровительством НОППР. И именно для легитимности этой партии у вас этот ордер, – ответила Виктория. – Вы же хотите того же, что и мы – низложения ныне существующей власти, а значит, вы нужны нам живым.
– Где же здесь логика? – нарочито недоумевающее улыбнулся Шустов: мимике и обаянию его мог позавидовать любой актёр, передавая девушке сложенный вдвое лист. – Если Вы – большевики, было бы очевидным уничтожить первоявственных врагов на месте. Правый левым не товарищ.
– На то есть причины, и вы, если поинтересуетесь у своего шефа как можно скорее, скоро узнаете о них. Скажу одно: читайте печатные издания.
– Так Вы и есть “V”! – весело воскликнул националист с нескрываемым сарказмом. – Кто бы мог только подумать?..Мда. Виктория, могу же я вас так называть? “Умница” – слишком преувеличено и фамильярно. Так вот, эта ваша идея новой оппозиции обречена на провал. Объясню коротко: кошки не понимают собак, собаки – кошек, а вы пытаетесь их сдружить.
– Левая оппозиция уже начала своё объединение, – пыталась парировать Виктория, пряча ордер в карман. – Вам не куда будет деться, ибо мы сможем дать вам бой.
– Да-да, я слышал, – невнимательно перебил её Шустов, всё ещё сладко скалясь. – И как это ваш Заславский смог убедить такого властолюбивого человека, как Зюганов, прогнуться под СДСПР? Рисковое дело, моя дорогая. Хотя это не моё дело – вы так строго на меня смотрите, Виктория, что я даже несколько растерян. Ах, будь у нас такие кадры, как вы... Боже мой, но увы-увы, вы левая, а потому, если вам с вашим другом больше ничего от меня не требуете, позволите откланяться?
– Объясните, почему? – требовательно спросила Виктория, стараясь сохранить к своей персоне оставшийся интерес Шустова, который до последнего оставался максимально вежливым. – Правые могут объединиться с левыми только на момент борьбы с правящими центристами, если вы об этом.
– Не лучший момент для подобного обсуждения...
– И всё же: боюсь, при других обстоятельствах
– Я вам это обещаю, – произнёс Шустов, однако уже без улыбки, с совершенно серьёзным и даже высокомерным видом. Дементьева поняла, что невольно начала раздражать его, и, даже находясь в таком опасном для жизни положении, правый не терял лица. Медийного лица.
– Хорошо, я ловлю вас на слове, – Виктория кивнула Орлову в знак того, что пора ретироваться, а напоследок, осторожно удаляясь в глубь серого квартала, революционерка и обернулась и весело бросила:
– Вы гениальный адвокат! Сущий лицедей.
– Особенно от вас мне безумно приятен этот комплимент, хоть мне говорили его уже много раз! – точно так же кинул ей в ответ Шустов, и даже лениво махнул на прощание запястьем. – Учитесь, “Умница”!
Пока ещё де-факто член партии “Единая Россия” Герман Шустов на приёме у самого Джека де – Сальвиати был уже менее игрив в поведении. Он охотно выслеживал ошибки и огрехи: большие и не очень – в докладах единомышленников, а потом с высокомерной учтивостью и великим внутренним удовлетворением поправлял их, получая огромное наслаждение. Выслужиться перед высшим начальством – дело всяко святое, однако Шустов в этом не нуждался, ибо он осуществлял роль правой руки (практически в буквальном смысле, организация же правая) сэра Джека и его доверенного лица. Однако льстил он ему и выслуживался просто так – по привычке, дабы поддерживать внутренний тонус. Ему предстояло решение нелёгкого вопроса в обсуждении с боссом, и говорить об этом необходимо было тет-а-тет, либо в присутствии исключительно доверенных лиц.
И вот очередь дошла до самого обаятельного, исключая, естественно председателя, из персон в зале: Герман обожал выступать публично, ибо это служило дополнительным поводом доминирования над своими правыми товарищами.
– Сегодняшний запланированный митинг, как вы знаете, господа, был сорван. И, увы, дискредитировать «Единую Россию» в глазах людей не вышло, однако, вместо этого произошла не менее интересная развязка, – начал он, дирижируя рукой себе в помощь. – Вы же все слышали об СДСПР? Так вот, одна из их провокаторов, которая, кстати и сорвала митинг, выразила желание…
Шустов сделал театральную паузу.
– … Объединения НОППР и Левой оппозиции.
Все, кто присутствовал на заседании, кроме Сальвиати, открыто захохотали. Герман удовлетворительно кивнул: именно такую реакцию он ожидал получить. Синеволосый же председатель лишь кротко улыбнулся.
– Что-о-о? – раздались возгласы из-за стола. – Левые окончательно сошли с ума!
– Действительно? – недоумевали националисты. – Красные сделали такое заявление. Бред! Чушь!
Шустов не вслушивался в ироничные насмешки однопартийцев, выжидающе смотря на Джека. Последний сцепил руки в замок и терпеливо ждал, когда подчинённые угомонятся.
– Почему нет? – наконец произнёс он. – Медведев струсил, отговорил Путина, не захотел продолжать сотрудничать с нами, хотя мы всегда спонсировали все их государственные мероприятия, да и их жизнь в том числе. Медведев надеется на либеральных олигархов, да только он забыл о том, что даже либералы зависят от мирового капитала. А капитал курируем мы. Герман Евгеньевич, вы же устроили тот митинг на Болотной, против законопроекта?.. Как вы думаете, угодно ли нам и дальше сотрудничать с «Единой Россией»?