Двадцать пять рассказов о призраках
Шрифт:
Недели примерно через две, Том, однажды ночью, вышел в море со старым рыбаком, местным аборигеном и достопримечательностью, чтобы доставить себе развлечение этим восхитительным времяпрепровождением, известным как "ловля угрей", и, поскольку ночь выдалась темная, а угри ловились как бешеные, было уже далеко за полночь, когда Том, наконец, вернулся в коттедж.
Внутри он обнаружил переполох. Кейт была в истерике, а новая прислуга, плача, хлопотала вокруг нее с бутылочкой камфоры. Грабитель, или призрак, - так они решили на этот раз, поскольку окна и двери оказались надежно запертыми, - снова нанес визит, но ничем особым себя не проявил, ограничившись простым
– Ах, Том! На нем были тяжелые сапоги, и он так ужасно грохотал!
– со слезами сказала Кейт.
С того времени Кейт сильно нервничала и отказывалась оставаться одна. Том вскакивал каждый раз, стоило двери скрипнуть, а прислуга ушла, сказав: "Этот дом, вне всякого сомнения, посещается".
Днем Кейт искала новую прислугу, а ночи проводила в ожидании материализации чего-то темного, что так и не произошло. Они приглашали ирландок, англичанок, голландок, "китайскую язычницу", "цветную леди", и, по всей видимости, собирались прославиться на весь свет как "семья, которая сама не знает, что ей надо".
Вскоре после этих событий нас пригласили в W., и мы были несколько удивлены тем, что Кейт бледна, а Том - довольно рассеян. Однако, после восхитительного ужина, который мог бы доставить удовольствие самому требовательному гурману, мы вышли на террасу, оставив мужчин наедине с их сигарами. Мы рассыпались в похвалах дому и поздравляли Кейт с его обретением, когда, к нашему ужасу, она расплакалась и сказала: "Ах, девочки, это ужасное место, оно посещается!", после чего рассказала, что здесь происходит, во всех подробностях, так что нам стало жутко, и мы поспешили вернуться в ярко освещенную гостиную.
Здесь Кейт обнаружила, что Том также рассказал мужчинам "историю о призраке", на что Нед Харрис коротко сказал: "Крысы", а Боб Шоу рассмеялся: "Том, старина, тебе не следует забивать голову подобной ерундой".
Первого июля настала кульминация. Призрак пришел снова, на этот раз забрав не только оставшуюся перечницу, но и серебряную солонку. Очевидно, он испытывал страсть к маленьким предметам, но, в отличие от предыдущих посещений, на кухне царил хаос. На полу валялись салатница тетушки Джулии, блюдо для сыра и прочие предметы. В этот раз, одно из окон оказалось наполовину открытым. Через неделю мной от Кейт была получена записка, в которой говорилось, что они с Томом отправляются в Саратогу, чтобы провести остаток сезона у ее матери.
Следующей весной Том получил посылку от мистера B., владельца дома в W., в которой, помимо прочего, имелась записка следующего содержания:
Мистер Ховард!
Посылаю вам три серебряных изделия, которые, по словам моей жены, могут принадлежать вам, поскольку помечены вашими инициалами, а именно - две серебряных перечницы и солонку. Они были найдены на днях, в процессе весенней уборки дома, в крысиной норе, за буфетом. Я забыл предупредить вас, что обнаружил норы прошлой весной и что они могут доставить вам неприятности; как вам известно, крысы на это способны. Прошу передать поклон миссис Ховард,
С уважением,
Джон B.
В следующем сезоне мы организовали "Клуб призраков", на значке которого была изображена маленькая серебряная крыса, держащая в лапах серебряную перечницу. Мы предложили Тому пост председателя, но он, с обиженным видом, отказался, ввиду событий, о которых, как мне кажется, он не забудет никогда.
ФОТОГРАФИЯ
short story by Elia W. Peattie (variant of Story of an Obstinate Corpse 1898) [as by uncredited]
Вирджил Хойт был помощником фотографа из Сент-Пола и человеком, обладавшим несомненным вкусом. Он исколесил в поисках живописных мест весь Запад, забирался на добрую сотню миль к северу в Канаду, мог говорить на трех или четырех индейских диалектах и провести каноэ через пороги. То есть, был смел и не подвержен пустым фантазиям. Он умел постоять за себя в драке, хорошо стрелял и плавал, так что мог поспорить в этом с любым индейцем, мог весь день не слезать с седла и не спать ночами.
И всюду он возил с собой свою камеру.
– Мир, - так Хойт говорил всем, оказывавшимся рядом с ним, когда он сидел и посасывал свою трубку, - был создан за шесть дней затем, чтобы его фотографировали. Человек, и особенно женщина, были созданы с той же целью. Облака не созданы, чтобы давать влагу, а деревья - чтобы создавать тень. Они созданы для фотографа.
Короче говоря, Вирджил Хойт обладал довольно причудливым взглядом на окружающий мир, и ему не нравилось делать что-то, доставлявшее ему неприятности. Именно по этой причине он не любил ходить в дома, где прощались с умершими, и фотографировать там. Это зрелище оскорбляло его возвышенную натуру, отчасти же он был раздражен тем, что ему приходится брать на себя, хотя бы и на короткое время, часть чьего-то бремени. Печаль и траур - не для него, он скорее готов пройти 500 миль в каноэ по холодным канадским рекам, чем отправиться в дом скорби. Тем не менее, как помощнику фотографа, ему часто приходилось это делать.
Недавно он был приглашен в одну богатую семью из Сент-Пола, чтобы сфотографировать только что умершую мать. Ему очень не хотелось этого делать, но он вынужден был пойти. Его проводили в комнату, где стоял гроб с телом умершей женщины. В доме царило какое-то неясное волнение, слышались разговоры, но Хойта это не волновало, и он не обратил на это внимания.
Дочь предложила повернуть гроб так, чтобы лицо умершей смотрело в камеру, но Хойт сказал, что это не требуется, - он сделает снимок так, что будет казаться, - лицо находится в естественном положении, как при жизни, а потому все вышли и оставили его наедине с умершей.
Лицо ее было строгим и величественным. Хойт подумал о нем с некоторым восхищением, предположив, что перед ним жинщина, привыкшая поступать по-своему. Прядь волос спустилась на лоб, он убрал ее. Цветок розы, лежавший у нее на груди, скрывал линию подбородка, поэтому он сдвинул его. Позднее он вспомнил это очень отчетливо, равно как и то, что его рука коснулась ее лица два или три раза.
Сделав фотографии, он ушел.
Он был очень занят, и прошло несколько дней, прежде чем он смог заняться снимками. Он достал их из ванночки, в которой они лежали рядом с другими, и стал с ними работать. Было три снимка; он сделал их на всякий случай, чтобы затем выбрать лучший. Они получились очень хорошими, однако, по мере проявления, на них показалось то, что избежало его взгляда. И это таинственное, появившееся на снимках, сулило ему неприятности, поэтому он сделал несколько отпечатков и убрал их в стол, надеясь избежать неприятного объяснения.