Две недели среди ненормальных
Шрифт:
Сара хотела было спросить, что вообще происходит. Но тут последовал предательский толчок в спину.
Сара с визгом полетела на пол, но, к счастью, Миша вовремя успел её поймать.
Щёлкнул замок.
– Вот теперь мне не жить! – радостно сказала Шаня, закрыв дверь с помощью ложки и привалившись к ней спиной.
– Ты что делаешь, Шмель? – поинтересовался Ваня, помогая юной свахе держать дверь. – Теперь мы точно цыганами будем.
– Им был нужен толчок! – авторитетно заявила Шаня и прдмигнула. – А то я задолбалась
– Надо было дать людям самим разобраться, – пробурчал Иван, с затаённым ужасом прислушиваясь к дикой ругани из ванной.
На дверь с той стороны начали ощутимо налегать.
– Они сами ещё сто лет разбираться будут, – не согласилась Шаня, начиная соображать, куда бежать и куда прятаться. – Это мы с тобой разумные, сами всё поняли.
– Сами, неблагодарная?! – послышался из-за двери протестующий Мишин вопль.
– Вы нас слышите? – изумилась Шаня.
– Шмеленкова, – угрожающе зарычала Сара, мигом забыв первую обиду, – вы с Ваней начали встречаться, а ты молчишь? УБЬЮ ЗАРАЗУ!
– Спасииииииииите! – завопила Шаня, бросаясь наутёк. Сара, чуть не сняв дверь с петель, кинулась за ней, размахивая освежителем воздуха.
– Делаем ставки? – предложил Раздолбаев, отряхивая мокрые волосы.
– Шибанутые, – важно заметила Роза, сидя за столом и макая Петровича в смесь чая, кофе, какао и сока.
====== Часть 27. Я девушка и я не хочу ничего решать – я не знаю, что я чувствую ======
– Я требую подробностей! – с пафосом произнесла Сара.
– Может, я для начала встать могу? – пискнула Шаня, косясь на баллончик AirWick.
Шмеленкова сидела в кресле в центре гостиной, а Сара, стоя прямо перед ней, направляла освежитель воздуха подруге в глаза и ухмылялась. Ваня с Мишей на всякий случай маячили в дверях, заодно прислушиваясь к разговору.
– Вставай, если глаз не жалко, – хмыкнув, пожала плечами Шмульдина.
– Ну спасибо, – буркнула Шаня. – Николай начал завывать, все вопили и визжали, Ваня смотрел на меня, а я на него. Потом Колька сказал, что все нахлебники могут валить, мы с Розой и свалили. Петровича забрали и вышли за калитку. И тут вдруг к нам Ванька присоединился. Ну, в общем, вот. Можно уже вставать?
– Какое вставать?! – возмутилась Сара. – Ты про самое главное не рассказала!
– Чего? – не сразу сообразила Шаня, но быстро поняла, что к чему, увидев блеск в глазах подруги. – Ну... Пока Роза скакала, как сайгак, мы с Ваней... Поговорили, в общем.
– Не прошло и столетия! – вставил свои пять копеек Миша, демонстративно аплодируя. – Ладно, хватит Шаньку смущать, а то она сейчас вскипит. Видите, какие щёки красные?
– Заткнись! – рявкнула Шмеленкова.
– Ну что, поздравляю, тормоза! – широко улыбнулась Сара, чувствуя радость за подругу. Наконец-то эти двое прозрели и заметили друг друга!
– Спасибо, – хмыкнул
– Согласен, пора задуматься, – значительно произнёс Миша, странно дёргая бровями.
– Помолчите, – буркнула Шмульдина.
– Так я уже могу вставать? – осторожно спросила Шаня.
– Вставай, – разрешила Сара. – Но учти: еще раз ты от меня что-то скроешь...
– Она не скрывала, она просто не сказала, – вдруг вступился Ваня.
– Слышали? – фыркнул Миша. – Это говорит настоящий еврей! Таки не скрыли, таки просто не сказали!
– Уймись, – отмахнулся Ваня, подумав, что теперь Раздолбаев точно не заткнется никогда. При каждом удобном случае будет вспоминать жидов.
А об этом сейчас думать хотелось меньше всего. Иван поймал взгляд отца, когда выбегал из дома вслед за Шаней и сестрой. Глаза на искривлённом жёлтом лице полыхали яростью и разочарованием. Отец что-то орал вслед. Что-то очень обидное, жестокое, что-то про сучьего сына, щенка и Иуду. Ваня не расслышал. Он только мельком успел заметить, что бабушка вскочила и начала хлопать в ладоши.
Хотелось отвлечься. Заниматься чем угодно, только не вспоминать о том, что произошло на кухне. В этот раз всё было куда страшнее, чем обычный скандал. Может быть, бегство и было трусостью, но бросать Розу и Шаню было бы не менее подло. Тем более, тяжело успокоить того, кто уже разошёлся. Особенно если это твой собственный отец.
Шаня заметила, как помрачнел Травкин, и забеспокоилась, успев поймать себя на мысли, что никогда раньше такой внимательной не была. Нужно было как-то отвлечь Ваню.
К счастью, с этим неплохо справилась Роза, которая вдруг вбежала в гостиную и проехалась по скользкому полу.
– Грык! – заорала она, плюнув в Мишу. – Чё встал, петушина?
– Ты что, кофе пила? – прищурился Иван.
– Не, водяру, – заявила Травкина. – Эй, чувачки, давайте думать!
– О чём же? – настороженно поинтересовалась Сара.
Присутствие Розы иногда здорово раздражало и становилось просто невыносимым. Вот кто просил плеваться в чужом доме? А мыть полы потом Сарочку заставят. Ещё и по мозгам надают за устроенный беспорядок. Как будто она может надеть на несносную девку намордник, чтобы та меньше ела, не плевалась или, чего доброго, не грызла мебель. Пусть у себя дома творит, что хочет.
– У нас больше нет дома, грыждане! – словно в ответ на её мысли объявила Роза. – Чё делать дальше будем? Где жить?
– Вполне вероятно, что мама действительно разрешит вам всем остаться у нас, – негромко вздохнув, заметила Сара. – Даже тебе, шут рыжий. Но это при условии, что кое-кто не будет разносить наш дом. Иначе вас всех отсюда выставят, причём вместе со мной.
– Присоединишься к нашему табору, тоже мне проблема! – хмыкнула Роза.
– Ты намёк поняла? – спросил её Ваня.