Две недели среди ненормальных
Шрифт:
Едва только Ваня снова о нём вспомнил, как Миша тут же показался в конце садовой дорожки. Неторопливо, о чём-то размышляя, он возвращался к чайному домику. Никаких явных следов повреждения видно не было.
– О Боже мой, Пончик! – вскричала Роза, тоже заметив его. Сара вздрогнула.
– Что такое, соскучилась, Шимпанзе? – улыбнулся тот, подходя к столу.
– Ты там реально пироги ворованные жрал? – напустилась на него Травкина.
Заслышав тревожное слово, Николай заёрзал на стуле и прислушался.
–
– Спасибо, что сказала, я с тобой теперь в жизни играть не буду, – хмыкнул Раздолбаев.
– Трус! – крикнула Роза и швырнула в него куском помидора. Ваня закатил глаза.
– Дед теперь к ней вообще не подойдёт, – отметил он.
– А вот и подойдёт! – сразу же завелась Роза. – Спорим! На щелбан!
– Я с психами не спорю, – попробовал отговориться Иван, но это было бесполезно. Когда Роза, предварительно обвинив его в трусости и антисосисности, пригрозила визжать до тех пор, пока он не согласится, пришлось уступить.
Сара, спохватившись, что слишком явно смотрит на Мишу, уставилась в свою опустевшую тарелку. Чего скрывать, увидев его вполне невредимым, она испытала облегчение. Которое довольно быстро сменилось досадой на себя и раздражением. Лучше бы Шаня на самом деле его укокошила!
А Раздолбаев вдруг взял стул, придвинул его вплотную к Сарочке и бесцеремонно уселся рядом. Шаня аж глаза вытаращила, Роза начала хихикать, а Ваня только глаза закатил. Шмульдина удивилась настолько, что даже не стала отодвигаться.
– Как настроение, морковочка? – как ни в чём не бывало расплылся в улыбке симпатичный рыжий шут. – Наконец-то ты перестала хмуриться, а то своей тоской ты мне просто сердце разбивала!
– Что-то не очень заметно было, – скривила губы Сарочка. – Что же ты к Кате не сел, зачем тебе тоскующее и унылое создание вроде меня? – не сдержалась она.
К счастью, снова впавшая в коматозное состояние Шмелефанова ничего не слышала.
– Теперь её есть кому развлекать, – немного виновато улыбнулся Миша. – Я просто хотел помочь тебе занять гостью.
– Справился на “ура”, – пробормотала Сара, отворачиваясь. Странно, но это белыми нитками шитое оправдание её не разозлило. Скорее наоборот. Ведь всё-таки он прямо сейчас сидел рядом с ней и всячески пытался заглянуть ей в глаза.
– Не ревнуй, морковочка, мне кроме тебя никто не нужен, – вдруг с шутливой интонацией выпалил Миша.
Сара аж закашлялась, а Раздолбаев потянулся к вазе с конфетами и протянул одну Шмульдиной.
– Тебе помочь? – не прекращая улыбаться, предложил он.
– В чём, в поедании конфеты? – качая головой, поинтересовалась Шмульдина. Она уже и не знала, смеяться ей или плакать. Почему-то хотелось делать всё это одновременно.
– Может, её тебе развернуть надо? –
Шмульдина сначала хотела отказаться, но потом вдруг поняла, что просто не может этого сделать. Всё-таки пора было хотя бы себе признаться, что без этих неадекватных способов ухаживания ей становится как-то не так.
– Валяй, – фыркнула она.
Раздолбаев, просияв, взялся за дело. Сарочка невольно улыбнулась.
Шаня переглянулась с Ваней, изображая облегчённый выдох.
– Да ты просто мастер-мозгоправ, – шёпотом сказал Травкин. Шмеленкова усмехнулась.
И в ту же секунду произошло нечто поразительное. Сделав резкий бросок, Илья выхватил у Сарочки конфету и с визгом гиены рванул к пруду.
– Сударь, вы за это ответите! – воскликнул Миша. – Роза, фас!
Но команд вовсе не требовалось.
– Вернуууууууул! – взревела Травкина, хватая ложку и устремляясь в погоню. Решившая проветриться и самостоятельно отстоять свою честь Сарочка тоже погналась за слишком расхрабрившимся Ильёй.
Глаза Кати, наверное, было видно даже с соседнего участка. Ваня с невозмутимым видом английского лорда сидел и пил чай, даже не пошевелившись. От регулярного закатывания глаза уже начинали болеть.
Миша, заметив, что Шаня против обыкновения не присоединилась ко всеобщим безумствам, внимательно упёрся в неё взглядом, посылая ей мысленные сигналы. Шмеленкова почувствовала и подняла глаза. Взгляды встретились.
– Шаня... Пойдём ещё пирожки поищем, пока Илья не видит, – быстро сказал Раздолбаев.
Шмеленкова встала со стула, и они, сопровождаемые ошалевшим взглядом Кати и всезнающим, всепонимающим – Вани, снова направились на задний двор. Где-то возле бани бушевала погоня, но двум заговорщикам удалось зайти за угол дома незамеченными.
– Шаня! – торжественно начал Раздолбаев и замолчал, потому что не продумал свою речь. – Я понимаю, что ты подумала не то, что я имел в виду, а я имел в виду не то, что ты подумала... – попытался он.
– Тебя дед Алкэ разговаривать учил? – хмыкнув, не сдержалась Шмеленкова.
– Обижаешь, я самородок, – погрозил ей пальцем Миша. – Итак... Короче, я дебил. Прав был Зануда насчёт пародии на человека и всё такое. Я тебя невольно в самое сердце ранил, а ты всё-таки мне вовремя глаза открыла и в который раз помогла. Прости, – добавил он, виновато отводя взгляд.
– Чтобы меня в сердце ранить, нужно что-то потяжелее, – хмыкнув, покачала головой Шаня. Она успокоилась уже давно, когда увидела, как Сара старательно сдерживает счастливую улыбку. – Я не в обиде, я же понимаю, что ты не собирался меня обижать. Да, не надо глаза таращить, я тоже понимать умею! И вообще... Я тебе тоже много всего наговорила. Ты молодец, мало кто смог бы так настойчиво добиваться Сарочки.