Две половинки райского яблока

Бачинская Инна Юрьевна

– Требуй больше! – настаивала Татьяна. – Если слишком много, то так и скажут – извините, столько не можем.

– А сколько, по-твоему, будет больше? – спрашивала Наталья.

– Ну, не знаю, пару тысяч… – отвечала Татьяна.

– С ума сошла! – пугалась Наташа. – Это слишком! Тысячу… в крайнем случае.

– Ни в коем случае! Полторы! Ты вспомни, как ты одета! Одежда обязывает! Полторы – или не дам Феррагамо! Ты просто не имеешь права просить меньше, понятно? Иначе отправляйся на интервью в брючном костюме!

Наташа выпалила «полторы тысячи» совершенно

случайно. Она собиралась сказать «тысяча», но слова вылетели сами, и она испугалась собственного нахальства. Сидела, покраснев до ушей, разглядывая кончики туфель.

– Спасибо от всех нас, Наталья Устинова, – Флеминг поднялся со своего места. – Еще раз спасибо. Мы дадим вам знать о результатах через два дня.

Гайко молча протянул ей пальто. Наташа так волновалась, что не сразу попала в рукава…

– По-моему, ничего, – начала подбивать бабки Аррьета. – Достаточно серьезная особа, неплохо говорит. Хорошо одета… костюм стоит целого состояния. Цвет, правда, ей не идет. И лоска маловато. Но общее впечатление, я бы сказала, неплохое. Кроме того, готова оставить высокооплачиваему работу.

Клермон пожал плечами – он не собирался обсуждать почти прислугу и пришел на интервью исключительно из-за Аррьеты. Аррьета рассуждала так, словно от нее что-то зависело, и Флеминг забавлялся от души.

– Спасибо, – произнес он вежливо. – Завтра у нас еще два интервью. Попрошу не опаздывать.

Он был уверен, что ни Аррьета, ни Клермон больше на интервью не появятся. Так и получилось. Клермон отказался по причине недомогания. «Пойдет в гей-клуб», – понял Флеминг. Аррьета, зевнув, заявила, что вполне доверяет мнению Флеминга, а потому пусть сам выполняет свои обязанности. Она всегда рада помочь по-дружески, но у нее свои задачи, а потому – извините! Каждому свое. И вообще, сколько можно?

В этом была вся Аррьета – мастерица интриги, умеющая все, что угодно, поставить с ног на голову.

* * *

– Ну, и зачем тебе это надо? – спросил Флеминга прямодушный Гайко, когда Аррьета и Клермон удалились. – Зачем тебе весь этот цирк с интервью?

– Для порядка, – ответил Флеминг. – Хороша, правда?

– Хорошая девушка, – согласился Гайко. – Краснеет. Давно не видел девушки, которая краснеет. Разве только у нас в деревне. Но одета плохо – слишком открыто и спереди и сзади. И все-таки… при чем здесь порядок?

– Ну, хотя бы для Хунты и Маркиза, чтобы сплетен потом не было. А так все чин чинарем, пять претенденток, всех заслушали, выбрали одну.

– Иногда я думаю, Сталинград, ты и Хунте дашь фору, – сказал Гайко неодобрительно. – Крутишь, петляешь, как заяц…

– Еще как дам, – ответил Флеминг. – Никакого сравнения. Юридическое образование – это тебе, друг Гайко, не фунт изюму. А с другой стороны, что такое наша Хунта? Пожилая необразованная испанская танцовщица с остатками былой красоты, вздорная, не очень умная, с плохим характером. Просто удивительно, что девушка ей понравилась. Ты не находишь, Гайко?

Гайко пожал плечами и не ответил –

он был, как мы уже знаем, немногословен. А кроме того, его мало интересовало мнение Хунты.

– Зачем она тебе? – спросил он.

– Для красоты. Девушки, Гайко, существуют для красоты. И для смысла жизни. Вот ответь мне, Гайко, в чем смысл твоей жизни?

– Заработать и вернуться домой, – ответил Гайко. – Прикупить земли под виноградники и делать вино.

– А потом?

– Жениться на хорошей девушке, родить детей… А твоей?

– В чем смысл моей жизни? – Флеминг задумался. – Не знаю, Гайко. Пока не знаю.

– Живешь, как с горы катишься, – заметил Гайко осуждающе. – Человек должен знать, чего хочет.

– Ты прав, Гайко. Я подумаю, – пообещал Флеминг.

Глава 11

Тоска… тоска зеленая…

…Спустя тридцать минут я сидела с Татьяной в уютном полуподвальчике – театральном кафе, где в это время дня было пусто. Она никак не могла уйти с работы, и я, как гора, явилась к Магомету. Татьяна сгорала от любопытства. Ее интересовали малейшие детали, начиная с убранства номера четыреста шестнадцать.

– Честное слово, – в десятый раз повторила я, – не заметила! Была не в себе от ужаса. Кажется, бордовые портьеры… не помню. И ковер на всю комнату. Аррьета сидела в кресле…

– Кто такая Аррьета? – тут же спросила Татьяна.

– По-моему, главная у них. Вроде менеджера. Одета – с ума сойти! Зеленый костюм и такие же туфли на высоченном каблуке. Лет пятидесяти, вся увешана побрякушками. Звенит, звякает и сверкает.

– Бижутерией? – Танечка подалась вперед. – Или золотом?

– Скорее, серебром. Или платиной. Во всяком случае, металл белый. Клермон, кажется, кришнаит. В белых ситцевых штанах и тунике с разрезами. С жидким хвостиком. В турецких шлепанцах. И кулон на груди – булыжник с Марса размером с полкирпича.

– Он что, француз? Откуда ты знаешь, что с Марса? – допрашивала Татьяна с горящими глазами.

– Самый настоящий француз. Пресс-секретарь и фотограф. Альбинос с хвостом, а сам лысый. Явно с другой планеты. Если не с Марса, так с Луны точно. Если не из космоса, то и вешать незачем.

– Как ты можешь шутить, тут судьба решается, – с досадой сказала Танечка. – Молодой?

– Не очень. Похож на неврастеника с твоей кассеты с женихами. Того, который дергал головой. Выражение морды лица кислое, обвисшие брыли… И кирпич на шее. В общем, вид богемный, в отличие от застегнутого до ушей Флеминга.

– Натка, прекрати! Это он тебя пригласил?

– Нет! Пригласил меня как раз застегнутый до ушей Флеминг.

– А это кто?

– Флеминг… – я задумалась.

– Ну? – поторопила меня Татьяна.

– Флеминг – адвокат и секретарь господина Романо. Отличный мужик. Спокойный, дружелюбный. С чувством юмора. Англичанин, одним словом.

– Откуда ты знаешь? Может, американец?

– Нет. Говорит с английским акцентом.

– Тоже старый?

– Флеминг? Нет! Молодой. В самом расцвете.