Две стороны одной монеты
Шрифт:
— Ты знаешь, где его держат? Где находится Церебро?
Женщина поднимает на него удивленный взгляд и вдруг истерично смеется. С каждой секундой Эрик чувствует себя все неуютнее.
— Где? Думаешь, сможешь освободить его или что-то вроде того? О, нет-нет, даже не думай. Чарльз ведь сам не хочет этого.
— Что? — Эрик выглядит растерянным. Что несет эта женщина?
— Он добровольно согласился помогать Шоу, ты не знал? Вместо того, чтобы прекратить все это. Смерти мутантов, свои мучения… мои страдания. Чарльз за всех решил, что такая жизнь лучше, чем смерть. Все ждал своего спасителя,
— Тебя взяли в плен вместе с братом, чтобы шантажировать его, верно? Это из-за Шоу ты в кресле?
Губы Мойры дрожат, и на глаза наворачиваются слезы.
— Шоу — псих. Ему нравится власть и нравится мучить других. Он одержим своей идеей оздоровления человечества с помощью убийства. Он пойдет на все ради своих целей, — она поднимает на Эрика взгляд, позволяя слезам скатиться по впалым щекам. — И да, отвечая на твой вопрос, он взял меня из-за Чарльза. Из-за него я лишилась своих ног и свободы. Я здесь уже давно лишь как сосуд для разума Чарльза, чтобы он не свихнулся в Церебро. Чтобы мог на несколько часов в день становиться обычным человеком, учиться, читать, общаться с другими людьми.
Эрик смотрит на плачущую женщину с сочувствием. Шоу сказал: «Так просто говорить, когда на кону стоят абстрактные жизни и судьбы абстрактных людей». И Эрик сейчас понимает это как никогда. Он слишком слаб для того, чтобы быть героем, который спасет всех мутантов планеты. Но у него достаточно сил, чтобы сделать все для спасения конкретных людей: его матери, Чарльза с сестрой, Хэнка и Рейвен, которые, возможно, выжили и ждут его дальнейших действий. Он должен сделать все не для планеты Земля, а для тех, кто нуждается в его помощи прямо сейчас.
Он опускается на колено перед Мойрой и берет ее за руку. И мысленно просит у нее прощение за то, что вынужден сказать:
— Ты должна держаться ради брата. Ради нас всех, — произносит Эрик, и она смотрит на него с отчаянной злостью. — Там, за стенами, есть мутанты, которые сделают все, чтобы остановить Шоу. Мы просто должны ждать. У нас нет выбора.
Мойра наклоняется к нему, и они почти соприкасаются лбами. Ее глаза, смотрящие исподлобья, горят от гнева, и она почти рычит.
— Тот человек, ради которого ты соглашаешься на сделку с Шоу, будет страдать так же, как я. Никто не спасет вас с Чарльзом. Ты лишь продлишь наше мученье. У тебя есть один выход. Один шанс остановить все это. Только один, — она наклоняется к его уху и шепчет, будто стараясь вбить каждое слово в его разум: — Убей Чарльза Ксавье.
Комментарий к Глава 3
*ЦНС - центральная нервная система (головной и спинной мозг).
========== Глава 4 ==========
На этот раз у Эрика своя комната. Он равнодушно осматривает маленькую клетушку в углу третьего этажа. Кровать, заправленная чистыми простынями. Пустой письменный стол, тумбочка. Ненавистный экран, подвешенный на стену, на котором все так же в черно-белом цвете люди Шоу сторожат его мать. Отдельный крохотный санузел. Шкаф для одежды. Эрик обнаруживает, что в нем висит несколько его футболок и
— Ублюдки…
Они побывали в его квартире.
Зачем все это?
Шоу ясно дал понять, что максимум через неделю Эрик «возляжет на жертвенный алтарь ради мира во всем мире»… Эрик сдерживается, чтобы не плюнуть в его ухмыляющуюся рожу, и сейчас пытается убедить себя, что это было верным решением. По крайней мере, его мать не пострадала еще больше из-за его опрометчивости.
Он закрывает дверь комнаты. Здесь нет замка или щеколды: ну, конечно, он в доме для инвалидов, у которых нет права на личное пространство. Ведь в любой момент что-то может случиться и им потребуется помощь. Не наломаешься дверей, пытаясь ворваться в запертую комнату старушки, которой поплохело у окна…
В туалете, у двери и над кроватью обнаруживаются тревожные кнопки, на окне — решетка, в углах — камеры слежения, над экраном — что-то вроде радио.
Эрик садится на край постели и смотрит в окно. День клонится к закату, и отсюда ему видно только чистое небо, уже порозовевшее из-за заходящего солнца.
Возможно, это последнее, что он сможет наблюдать в своей жизни. Небо и парк перед особняком. Прежде чем его подключат к Церебро, и их с Чарльзом план провалится к чертовой матери. Открыть разум, магнитные поля мозга, сыворотка, лишающая способностей… Сейчас Эрик думает, что лучше бы он оставался больным шизофреником, уверенным, что увиденное было лишь его глюками.
Жизнь сложилась иначе, а значит, сожалеть о прошлом нет смысла.
Он с болью во взгляде смотрит на монитор. Его мать бездумно уставилась в телевизор, пока конвоиры с оружием сидят на кухне и курят.
Он должен позвонить! Шоу не говорил, что ему запрещено с ней пообщаться.
Эрик стремительно выходит из комнаты и останавливает одну из медсестер.
— О, телефон только на первом этаже, в холле. Можете спуститься на лифте или… — Эрик не слушает ее лепета и уносится в конец коридора. Никто его не останавливает.
На первом этаже за одной из дверей он видит бассейн, чуть дальше — зал для лечебной физкультуры, процедурные кабинеты. Наконец-то, холл. Темная мебель, растения в кадках и заветный телефон на стойке администратора.
— Могу я позвонить? — он берет трубку и начинает набирать номер еще до того, как женщина успевает ответить.
— Конечно, мистер Леншерр, — женщина холодно улыбается, и Эрик не удивляется, что она знает его имя.
Длинные гудки. Один, другой, третий, потом слышится треск, и наконец с той стороны поднимают трубку.
— Алло.
Голос матери слабый и тихий, и Эрик прикрывает глаза, чтобы отогнать от себя образ ее — бледной, с заплаканными глазами, испуганной…
— Мама, это я. Как ты?
— Эрик?! — никакой слабости, только звенящее беспокойство вперемешку с радостью. — Боже, дорогой! Где ты? Что происходит?
— Я в порядке, мама. Не волнуйся обо мне. Ты… Просто не пытайся ничего предпринять против этих людей, хорошо? Не пытайся найти меня или еще что-то…
— Эрик, я ничего не понимаю! Как ты связался с такими людьми?! Почему не сказал, что у тебя проблемы? — она немного зла, и Эрик чувствует, что ее губы дрожат от сдерживаемых слез.