Дворец, где разбиваются сердца

Леонтьев Антон Валерьевич

– Снимите шляпу, – приказала Кордеро. – И без фокусов! Я выстрелю, если вы сделаете хотя бы одно подозрительное движение.

Незнакомец повиновался. Перед ней находился отец Теренсио собственной персоной – однако не в облачении католического священника, а в цивильном костюме.

– Падре? – изумленно проговорила Николетта. – Значит, это вы?

– Это я, – ответил священник безжизненным голосом приговоренного. – Это я!

Он поднес руки к лицу и зарыдал. Появились Эльке и Родриго. Они не меньше самой Николетты были ошарашены тем,

что человеком, пожелавшим сбыть дароносицу, оказался отец Теренсио.

Скупщик краденого развернул пакет, на столе перед ними воссияла золотая, усыпанная драгоценными камнями дароносица. Хозяин лавки причмокнул, достал лупу, вставил ее в глаз и стал изучать камни.

– Это, вне всякого сомнения, подлинник. Дароносица из монастыря. Какие изумительные камни! Поразительно, просто поразительно!

Николетта велела священнику сесть, тот повиновался и опустился, все еще рыдая, на стул. Эльке приподняла тяжелую кованую крышку дароносицы. На темно-красном бархате лежал длинный гвоздь, покрытый ржавчиной и чем-то похожим на старую кровь. Если верить легенде, этим гвоздем был распят Иисус.

– Это стоит целое состояние! – сказал завистливо скупщик краденого. По его тону чувствовалось, что он сожалеет о том, что столь прибыльная сделка не состоялась. – Коллекционеры бы отвалили за эту дароносицу и гвоздь от голгофского креста кучу денег!

Священник успокоился. Нико велела Родриго и хозяину лавки покинуть кабинет. Они остались вдвоем с Эльке. Отец Теренсио медленно произнес, глядя в пол:

– Вы, наверное, презираете меня? Хуже того, я сам презираю себя!

– Вы похитили дароносицу? – спросила Николетта.

Священник кивнул:

– Да, это сделал я. Никто не знает... Но нечистый завладел моим разумом, я не могу прожить и недели без того, чтобы не зайти в казино или не сделать ставку на скачках. Я знаю, что как священник не имею на это права, но не могу совладать с собой. У меня очень большие долги, заплатить которые я не в состоянии. Я занял огромные суммы у различных типов, подобных владельцу этой лавки. Все сроки давно прошли, и мне сказали, что если я в течение двух недель не отдам все долги, то меня убьют... Поэтому... Поэтому я и решился на то, чтобы похитить дароносицу. А затем продать и сполна расплатиться с кредиторами.

Отец Теренсио снова всхлипнул. Эльке испытывала одновременно жалость и презрение к этому слабому духом человеку.

– Я проник в капеллу ночью. Той самой ночью... Сестра Фернанда молилась перед статуей Девы Марии. Я дождался, когда она уйдет, а затем взял дароносицу с алтаря. Но на выходе я заметил, что сестра Фернанда возвращается. Я спрятался, благо, что капелла плохо освещена.

– Но она все же вас застигла врасплох, за что вы ее и убили! – сказала Николетта.

Священник воскликнул:

– Конечно же, нет! Сестра Фернанда что-то забыла на полу около статуи, кажется, очки или нечто подобное. Я стоял во тьме и все видел. Я видел, как к ней подошел убийца, затянул у нее на шее бечевку

и... И придушил бедняжку. А я все это время, не смея шелохнуться, стоял и наблюдал за тем, как он убивает несчастную. Он легко справился с сестрой Фернандой, меньше чем через десять секунд она была мертва. Он положил ее на пол и вышел прочь. Я слышал его учащенное дыхание, когда он проходил мимо меня!

– Он? – спросила Эльке. – Почему вы говорите, что это был он? Ведь сестра София, покончившая с собой, призналась, что это она совершила убийство.

Священник ответил:

– Я не видел его лица, но я могу поклясться, что это был мужчина. Нет, будь это сестра София, я бы узнал ее. Это был мужчина! Я не видел его лица, но я ощущал зло, которое исходило от него.

Он снова закрыл руками лицо и зарыдал. Николетта жестко сказала:

– Падре, ради всего святого, почему мы должны вам верить? Кто докажет правдивость ваших слов? Вы могли сами убить сестру Фернанду, которая застала вас на месте преступления, и теперь валить все на мифического преступника, или вы действительно могли стать свидетелем убийства, но убийцей могла быть только сестра София!

– Да нет же, говорю вам! – сказал священник. – Понимаете, я не видел лица, но я запомнил походку, движения... Это мужчина! Поэтому-то я был так шокирован, узнав, что сестра София покончила с собой, признавшись в убийствах, в том числе и смерти сестры Фернанды.

– Скорее всего сестра София вовсе не кончала с собой, – произнесла задумчиво Николетта. – Ей помогли это сделать. Как же все просчитано! Секретарша аббатисы умирает, оставляя недвусмысленное признание с покаянием во всех убийствах и краже дароносицы. А на самом деле кто-то отравил ее, как пытался сделать это и с сестрой Урсулой! И признание – оно написано не от руки, а набрано на компьютере!

– Значит, убийца все еще разгуливает на свободе, – сказала Эльке. – Или это вы, отец Теренсио, были сообщником сестры Софии и сами убили ее, не желая делиться частью награбленного, а теперь выдумываете сказки про таинственного незнакомца?

– Я клянусь вам! – произнес священник. – Да, я пошел на преступление, я украл и хотел продать святыню, но я никого не убивал!

– Вы видели, как убивают, и не помешали этому, – сказала Николетта. – Отец Теренсио, мне придется вас арестовать.

Священник начал негромко читать молитву. Он уже смирился с тем, что пойман, и это, казалось, принесло ему успокоение. Эльке тем временем осторожно перевернула дароносицу. Но на ее дне ничего не было – никакой буквы или надписи. Комиссарша внимательно исследовала реликвию. Или Альваро пошутил? Но где же еще один ключ к разгадке тайны?

Эльке снова раскрыла дароносицу. Ее внимание привлекли три знакомые буквы – AMD, выгравированные на внутренней поверхности крышки. Она провела по ним пальцем. В этот момент раздался еле слышный щелчок, и одна из панелей внутри ларца отскочила. Эльке отпрянула, едва не выронив дароносицу.