Дьявол для отличницы
Шрифт:
И каково же было мое изумление, когда после пары недель игнорирования, на последнем уроке, в тот же день после объявления о бале он подошел ко мне, и на глазах у всех одноклассников положил на мою парту красную розу. Точнее практически один бутон, темно-алый, словно кровь. Стебель был совсем коротким, и… роза напоминала бутоньерку жениха. Где он взял розу в школе, непонятно.
– Агафонова. Идешь со мной на бал, - бросил он, словно сказал «погода сегодня хорошая, без осадков».
Я скрестила руки на груди, стараясь не смотреть на алое пятно на моей парте.
– Ты будто не спрашиваешь, - обвиняющим тоном произнесла я.
– Я и не спрашиваю, - кивнул он.
И мне бы разозлиться, послать его куда подальше. Но бешеная стайка бабочек, готовых вылететь из моего живота через уши, нос и рот, ударила в мою голову словно бокал шампанского, заставляя разум пузыриться.
– Хорошо, - ровно ответила я, и Громов, почти незаметно улыбнувшись уголками губ, отошел от моей парты.
Целый урок я сидела словно на иголках, впервые за долгое время ощущая на своей спине его взгляд. И в раздевалку был готова скакать вприпрыжку, идти с равнодушным лицом среди одноклассников мне стоило неимоверных усилий.
Роза превратилась в тряпку, так часто я хватала ее в руки, подолгу рассматривая, пока бабушка не видит.
В музыкальной школе, я достала бутон из кармана и положила на пюпитр, прямо перед нотами. Переворачивать листы было неудобно, а Моцарта наизусть я играла не превосходно, поэтому постоянно останавливалась, поднимала розу и переворачивала страницу, иногда поднося ее к губам и вдыхая ее нежный запах. Музыкальный урок был ни к черту.
**
Не успела я оглянуться, как приблизился бал. Вечером я с легкой дрожью смотрела на свое платье. Нежно-лиловое, шелковое, с открытыми плечами, легким корсетом и рукавами-полосками, что болтались под плечами. Оно было невероятно нежным, но оставляло огромное поле для воображения. Мои плечи мерцали в свете приглушенной лампы в моей комнате, и я нервно сглотнула. Я себе очень нравилась. Но понравится ли оно тому, для кого было надето?
За эту неделю я так извелась, а он не обращал на меня ни малейшего внимания, что его приглашение стало казаться нереальным. Может мне это все показалось, приснилось? Но накануне он подошел ко мне в раздевалке, и задал вопрос.
– Как хочешь завтра добраться? Я мог бы забрать тебя из дома.
Я застегнула пуховик и выпрямилась.
– Нет, не нужно. Давай встретимся в главном холле, как и остальные.
– Как скажешь, - он пожал плечами и ушел, оставив меня нервно сжимать руки в карманах.
На самом деле мне было страшно, если в окно будет смотреть бабушка. Наша затея с балом ей и так не нравилась. И, увидев платье, она поморщилась и перекрестилась, но сделать ничего не могла – платье выслала мама, прямиком из Вены.
– В наше время одевались поприличнее, - недовольно пробурчала бабушка за моей спиной, поправляя мою прическу. Короткие волосы еле удалось собрать в небольшой пучок, только за счет того, что они были густыми и волнистыми.
– Ба, оно красивое, - миролюбиво произнесла я, наслаждаясь отражением.
– Плечи открыты,
– Ну ба… - тяжко вздохнула я, хватая чехол с туфлями и накидывая на себя мамину серую шубку. – Неужели мне не идет?
Бабушка тоже вздохнула и коснулась моей щеки.
– Слишком тебе идет. И это меня пугает. Ты красавица.
Я удивленно посмотрела на ее, не веря своим ушам. Это было на нее не похоже.
– Просто будь осторожнее. Тем более с этим Громовым. Не понимаю, то отработка с ним из-за драки, то на танцы вместе собрались, - брюзжала бабушка, пока я, пряча улыбку, обувала сапоги. Такси уже приехало.
– Позвони из такси, громко, так чтобы водитель слышал. Назови вслух номер машины и так далее. Все, как учила.
– Хорошо, - кивнула я, чмокнула бабушку в щеку и поспешила вниз.
Когда я подъехала к школе, то была уже вся на иголках, так боялась и так предвкушала нашу встречу.
На крыльце, и рядом с ним стояла куча народу, все общались, со всех углов искрился веселый смех. С неба падал, кружась, легкий снежок. Атмосфера стояла праздничная, яркая, я могла поклясться, что чувстовала запах хвои и цитрусов. Мне нравилось.
Я вышла из машины, придерживая юбку, и осторожно, стараясь не упасть, пошла к крыльцу. Увидела Кристину в длинном голубом платье и накинутом сверху пальто, она стояла в привычной компании: Пашка, Миша и Аня. И Громов, собственной персоной, стоявший спиной ко мне.
Заметив взгляд Кристины, он обернулся и посмотрел на меня долгим взглядом. Затем спустился со ступеней, протягивая мне руку. Замешкавшись, я вложила ему свою ладонь, искренне надеясь, что она не вспотела. Он несильно сжал мою руку и помог подняться.
– Вау. Ты с макияжем, - присвистнула Кристина.
– Немного, - смутилась я, ощущая взгляд Захара слишком близко, на своей шее. – Почему не заходите?
– Мы тебя ждали, - хором ответили Пашка с Мишей, и мы все прыснули.
– Спасибо, - отозвалась я. – Все так непривычно…
– Идем, - командуя нами, Кристина уверенно пошла вперед, проталкиваясь сквозь толпу.
В главном холле из-за огромной елки, места было меньше и теперь, из-за столпотворения, казалось вообще некуда податься. Мы скинули верхнюю одежду в раздевалках и переобулись, и, наконец, собрались двигаться в зал. Я и Громов шли последними, и он вдруг дернул меня за руку, свернув в узкий проход, увешанный чужими куртками и шубами.
– Эй, - воскликнула я от неожиданности. Чья-то норка коснулась моего оголенного плеча.
– Полина.
Я подняла на него глаза, которые сейчас наверняка напоминали огромные блюдца. Он впервые назвал меня по имени.
– Да? – Голос казался чужим.
Захар протянул руку к моему лицу и поправил выбившийся локон из прически, убрав его за ухо. Прикосновение было почти невесомым, нежным.
– Просто хотел сказать, что ты очень красива.
– Я… эмм… спасибо, - пробормотала я, умирая от неловкости, пока взбесившиеся бабочки грозили покинуть мое тело, готовое рухнуть без сознания.