Дьявол для отличницы

Ветрова Роза

Сам не понял, как оказался около ее подъезда. Уставился в ее окно, но не увидел ничего. Обвел взглядом ее балкон, но тоже глухо. Что я тут забыл? Боялся ей даже позвонить, а сам сюда приперся.

Резко развернулся и пошел обратно, чуть не столкнувшись, при этом, с ее бабкой. Поспешил придержать ее за локоть, старушка чуть не свалилась в сугроб. Думал, покроет меня трехэтажным элегантным матом, но она оглядела меня с ног до головы, поджав губы.

– Что ты тут забыл, Громов? – ее голос был похож на скрежет стекла, но меня, все-таки, больше удивил тот

факт, что она меня запомнила. Кажется, плохой знак.

Бороться с демонами Полины я научился, но с ее деспотичной старухой я, боюсь, останусь в провале.

– Здравствуйте… Проходил мимо, - пробормотал я, поспешно сваливая с ее двора.

Оглянувшись, моргнул от неожиданности. Та смотрела мне в след, слишком, блин, пристально. Больше оглядываться я не решался. Сверившись с часами, я отправился в сторону ювелирного, Агафоновой нужно было еще успеть купить подарок на Новый Год.

Пока шел, в памяти уже привычно всплывал ее образ, в ее красивом платье. Весь вечер с ума сходил вдыхая умопомрачительный запах ее кожи. Гладкие обнаженные плечи, длинная тонкая шея, волнистый локон у виска. Пытался пялиться куда угодно, лишь бы не на нее. Так и напугать недолго.

И мне стоило невероятных усилий не облапать ее прямо на танцполе, не прижать ее к себе изо всех сил, потому что она вся заполнила собой каждую пору в моем теле, и я тихо сходил с ума. Так сильно мне хотелось зацеловать ее полные розовые губы, сжать руки на узкой талии. И опять эти плечи…

Смешно, но я впервые видел Агафонову в столь откровенном платье. Я не стал смотреть на нее тогда на озере, хотя был великолепный шанс. В школе у нас строгая форма, а в лагере она всегда была в скромных целомудренных платьях. И в свое время именно ее скромность так привлекла мой взгляд.

Это же платье хоть и бы длинным, но точно не чопорным. Соблазняло, притягивало взгляд к тому, что теперь было открыто.

Как последний фетишуга хотел вдыхать запах ее кожи и волос, но не делать же мне это при всех, в самом деле.

Только когда попросил ее сыграть для меня, дал волю чувствам. И то, сильно сдерживая свой пылкий темперамент. Дурак, сам себе западню устроил. Сил смотреть на ее мерцающую в неярком свете кожу, не осталось.

Она играла божественно. Вообще ее игра меня покорила с первой минуты, как услышал. И я с тех пор я довольно часто подслушивал, как она играет в церкви.

Но это было впервые, когда она играла для меня. И это только еще больше воспламеняло мои эмоции, которые отправили мою воспитанность в мощный нокаут. Потому что она ответила на мой поцелуй. Снова.

Беззастенчиво сидела на моих коленях, как и я, жаждая большего. И только мысль о том, что это не может произойти здесь, отрезвляла меня. Я не верю ни в Бога, ни в высшие силы, поэтому мысль о том, что я готов был заняться сексом с Агафоновой в церкви мне была абсолютно по барабану. Но не мысль о том, что у нее это будет впервые. Не на табурете же в самом деле.

Ее девственность вызывала счастливую дебильную улыбку. Она реально будет моей. Во всех смыслах этого

слова. Быть первым и единственным для нее – ничего сейчас не может быть важнее.

Даже дурацкое примирение родителей, в которое я слабо верю. Точнее не так: тем более дурацкое примирение родителей. Но опять вынужден покориться.

Перед глазами возникли стеклянные двери. Я вошел в ювелирный и, прокашлявшись, в смятении подошел к витринам.

**

POV Полина. Настоящее

Дома стояла суета, стол уже ломился от изысканных блюд, но бабушка все колдовала на кухне, как будто было мало. Я ей помогала, пока мама с папой спорили о чем-то в гостиной. На кухню они зайти не решались, выносить запах готовящейся еды им было трудно.

– Да вы что, волосы пропахнут луком! А его обязательно добавлять в это блюдо?

Я лишь закатила глаза, выпроводив маму из кухни.

Стрелки на часах уже перевалили за девять, но время еще было. Никого в гости мы не ждали, собирались отмечать своей семьей. И я предвкушала провести теплый семейный вечер с самыми близкими людьми, по которым я так соскучилась.

Время от времени бабушка посматривала на меня странноватым взглядом, и меня-таки подмывало спросить в чем дело. Но ее хмурые глаза словно предупреждали этого не делать.

– Катерина! Ты не права! – с жаром донеслось из гостиной. Их непонятная дискуссия принимала крутой оборот.

Бабушка вышла чтобы проверить, что там у них происходит, а я подошла к окну. Уже давно стемнело, но у подъезда стояли фонари, освещая площадку перед дверью. За окном кружил снег, тут и там начинали громыхать короткие вспышки салюта, освещая небо разноцветными всполохами.

Интересно, чем сейчас занят Громов?

Всю неделю после Зимнего бала я сходила с ума, задаваясь вопросами. Что будет дальше? Когда я снова его увижу? Значит ли для него все, что происходит между нами так же сильно, как и для меня? И что, в конце концов происходит? Любовь или просто желание? Перемирие? Я не имела ни малейшего понятия о чем он думает, а он не делал ни одной попытки объясниться или просто написать «Привет. Как дела?». Просто ничего. И меня не покидает неприятное липкое ощущение, что все снова вернулось к самому началу.

С собой-то я уже разобралась. Я люблю его и хочу быть с ним, но как же будет больно, если ему это все не нужно. Если в нем играет лишь одно желание.

«Признаюсь, я очень давно и сильно мечтаю залезть тебе под юбку».

Я же не дура, понимаю, что в нем может быть только чисто спортивный интерес. Чем больше я его динамила, тем больше ему хотелось добиться. А если все произойдет? Не исчезнет ли его интерес? Как же я ничтожно мало о нем знаю…

Его страница в контакте была довольно скучна, ничего интересного. Никакой ценной информации, типа о себе, предпочтения, хобби и так далее. В фотографиях лишь только парочка тех, на которых его отметили друзья с прошлой школы. Одна с футбольной команды и… все. На аватарке фото пятисотлетней давности, на которой ему, кажется, вообще еще мало лет.