Дьяволы
Шрифт:
Земля ушла из-под ног колдуньи, и она рухнула в яму вместе с сестрой. Пол под алтарем, где жались выжившие, сужался.
Трое охотников провалились в зловонный вихрь. Других схватили слепые руки — ревнивые, отчаянные. Их тащили к обрыву, бесполезно цепляющихся ногтями за плиты.
Сверху рухнула колокольня, святой крест с грохотом покатился. Стена нефа обрушилась в яму. Алтарь сдвинулся, едва не сбросив Алекс, но брат Диас удержал ее.
Саббас взвизгнул, взмахнул крыльями, поднялся на метр, но мертвые вцепились в лодыжку, рвали перья, кромсали одежду.
Бальтазар рухнул на колени. Твари из ямы обмякли, рассыпались.
Охотник за столбом выронил арбалет и с воплем бежал. Камни скатились в яму. Тишина.
Алекс, плача, вцепилась в ногу Бальтазара. Батист, задыхаясь, пыталась говорить. Якоб с грохотом уронил меч, лег, глядя в небо.
Брат Диас разжал пальцы, впившиеся в алтарь, смахнул слезы.
— Блядь, — выдохнул он.
Глава 51
Чудодейственное лекарство
— Я все еще жива, — сказала Алекс, но так неуверенно, что это прозвучало почти как вопрос.
— Правда, — Санни потянулась, ущипнула ее за щеку и потрясла, заставив кожу затрепетать. — Насколько я могу судить.
Они сидели, прижавшись друг к другу на резной скамье Саббаса, на его пухлых подушках, укутавшись в его позолоченный плащ, который оказался на удивление мягким. Они смотрели на огонь в камине Саббаса, пили его вино, и Санни выпила уже слишком много — примерно три глотка.
Раньше она считала, что даже капля вина это перебор, но за последние пару часов ее осенило: это и вправду чудодейственное лекарство. Первый глоток мог напоминать вкус старых сапог, но чем больше пила, тем лучше становилось. Теперь это был летний луг в бутылке, солнечный свет для языка. Ее многочисленные боли превратились в нечто расплывчатое, голова слегка кружилась от легкости, а мир, даже если он ее ненавидел, казался теплым и милым. Ну и черт с ним. Нельзя выбирать, какими будут другие, только какими будешь ты. А она выбрала быть чем-то хорошим.
По крайней мере до завтра.
— Меня не проткнули копьем, — Алекс потрогала свой в живот, будто проверяя на дырки. — Не изрубили мечом, не подстрелили…
— Я за тебя рад, — проворчал Якоб. — А-а! — вскрикнул он, когда Батист ковырялась иглой в его ране, протягивая нить.
Монастырь после битвы выглядел мало привлекательно. Во всяком случае, для всех, кроме Бальтазара, который смотрел на вскрытую чумную яму с восторгом архитектора, увидевшего воплощенный собор. Они ковыляли и спотыкались, опираясь друг на друга, через разрушенный двор и разгромленное кладбище в лес, где наткнулись на лагерь Саббаса. Палатки, лошади, припасы и море вина остались нетронутыми, будто «Ангел Трои» вот-вот вернется.
Алекс размахивала бутылкой. — Меня не растоптали, не раздавили камнями, не сдули с утеса крылатым пидором, не утащили в яму с покойниками…
— В целом… — Санни причмокнула, — я рада.
— Думаю, и я выжил, — брат Диас хмуро разглядывал засохшие раны на руках. — Хоть и не заслужил.
— Не… — Якоб дернулся от очередного укола, — советую.
— От этой мысли недалеко до убеждения, что твои прихоти часть его замысла, — Батист туже затянула шов.
— И тогда любая жестокость оправдана, — барон Рикард достал еще одну бутылку. — Как человек, оправдывавший ее веками, поверьте. — Он изучил этикетку в свете огня. — Должен сказать, ваш кузен содержал отменный погреб.
— Жаль, что его слуга свалился в яму. — Алекс протянула бутылку барону. — Мой дядя говорил: герцогов наделать легко, а хороший слуга — редкость.
— Благодарю, но я уже утолил жажду. — Он посмотрел на Санни, огонь играл в его черных глазах. — Опьяняющий сорт.
Санни нервно прокашлялась, закутавшись в плащ. Алекс протянула бутылку ей.
Их пальцы коснулись, когда она взяла бутылку, и в этом прикосновении ощущался странный жар. Алекс поймала ее взгляд. В нем тоже горело что-то незнакомое. Санни поспешно отвернулась, сделала глоток, прополоскала вино во рту, проглотила. Голова закружилась от сладковатого аромата.
— Тебе не кажется, что они вернутся? — Алекс оглядела брошенное в лагере добро.
— Те, что в яме? — Бальтазар уставился на звезды. — Нет.
— Я про тех, кто сбежал.
— После того, как видели, как остальные утянуты в яму? — Якоб скривился. — Нет.
Алекс потянула плащ, их плечи соприкоснулись. Тепло, уютно, как у кошки, мурлыкающей от прикосновений. Санни едва сдержала мурлыканье.
— Впервые за недели мне не холодно, — прошептала она.
— Впервые за недели мне не страшно, — сказал брат Диас.
— Впервые за недели мне не больно, — добавил Бальтазар.
— Как я за вас рад, — проворчал Якоб, когда Батист затянула последний узел.
— Повернись. — Она лизнула новую нить, продев в иглу. — Сейчас спину.
— Черт побери. — Якоб кряхтя встал, развернулся, огонь высветил рану от копья на спине.
— Что дальше? — спросила Алекс.
— Еще выпьем, — брат Диас ухмыльнулся, — потом спать.
— В целом, я это и имела в виду.
— Благодаря твоему крылатому кузену… — начал Якоб.
— Такой щедрой души! — барон Рикард обвел лагерь жестом.
— …у нас есть лошади, припасы, деньги…
— И отличный плащ, — Санни прижала ушибленную щеку к ткани.
— И вино! — брат Диас взмахнул бутылкой, брызги упали на землю. — Много вина.
— Умеренность разве не среди Двенадцати Добродетелей? — спросил Бальтазар.
— В самом низу. Да и кто их все соблюдает?
— Я их даже назвать не смогу, — Санни пожала плечами. Без души грехи не проблема. Может, стоит грешить больше.
— Идем к побережью, — Якоб, как всегда, прагматичен. — В порт. Не самый крупный…
— Кавала? — пробормотала Батист.
— В Кавале сейчас прекрасно, — заметил барон.
— …и берем корабль…
— Только чтобы не утонул, — хмыкнул Бальтазар.
— …в Трою.
— И что потом? — Алекс уставилась в огонь. — Высадите меня у ворот?