Дьяволы
Шрифт:
— Вот так засада, — хрипел Якоб, срывая щит и щелкнул больными пальцами: — Ключ.
Батист вытаращила глаза: — Уверен?
— Ключ! — Сомнения никому не нужны. Если выбираешь путь, то живи или умри с ним.
— Господи, спаси... — Она сбросила цепь с железным ключом. Якоб вырвал его, побежал к повозке. Левое колено не гнулось, правое бедро еле двигалось, лодыжки горели — но он бежал. Мимо гвардейца со стрелой в спине, с перекошенным лицом в грязи, ползущего в никуда.
Распознай безнадежных.
Ключ выскользнул из окровавленных пальцев, упав в грязь.
— Черт! — Якоб наклонился, цепляясь за цепь.
— Ух! — Он обмяк о повозку. Жгучая боль в боку. Взглянув вниз увидел наконечник стрелы торчащий над бедром. Якоб обернулся и увидел на стене женщину с заячьими ушами (одно свисало с серьгами). Она уже натягивала тугой степной лук.
— Ох, бля...
Вторая стрела пробила легкое. Дыхание захрипело. Боже, как больно.
Батист исчезла, как и Санни. «Не высовывайся» — ее любимый совет. Но Якоб всегда высовывался. Вся его жизнь — череда последних рубежей, безнадежных дел и горьких концов.
Но меч все еще в руке. И клятвы обязывали. Превратив боль в стимул, он собрал силы, рыча сквозь стиснутые зубы. С каждым вдохом хрипел кровью.
Человек в сверкающих доспехах шагнул сквозь разрушенные ворота. Высокий, статный, в расцвете сил. По мечу в каждой руке, четыре кинжала на поясе. Позолоченный шлем в виде львиной пасти. Он взревел, рубанув ползущего гвардейца между лопаток и добил ударом в спину, оставив клинок торчать.
— И это все? — Человек в львином шлеме окинул двор презрительным взглядом. — Старый рыцарь, юный монах и горстка папских наемников? — Капитан гвардии был уже мертв, но пришелец рубил его труп, раскрывая череп в кровавом фонтане. — Бок совсем ебнулась.
— Мне монаха убить? — прохрипел человек с бычьей мордой, слова путались в звериной пасти.
— Убивать священников — к неудаче, — брезгливо бросил предводитель.
— Бляяядь! — Быкоголовый пнул брата Диаса в спину, оставив грязный след на рясе. Тот рухнул лицом в грязь.
Ключ — единственный шанс — лежал в двух шагах. Якоб, стиснув кровавые зубы, оттолкнулся от повозки, цепляясь за меч, как за последнюю перекладину лестницы.
— Это обязательно? — Львиный шлем усмехнулся. Его щека в брызгах крови.
— Клятвы... — Якоб хрипел, шатаясь.
—...данные... — Замахнулся из последних сил.
— Ради Бога, — сказал предводитель отступив. — Это позорище! — И всадил меч Якобу в грудь.
— Уфф... — Рыцарь затрепетал. Лезвие прошло сквозь сердце. Столько ран за жизнь — и все равно не привык к боли. Предводитель выдернул меч и Якоб рухнул на колени.
В ушах зашумело, будто прибой в Парну, где они прощались в последний раз. Волны, сливающиеся с пеплом костров. Он попытался встать. Клятвы... должны держать...
Рыцарь
Алекс вырвалась из кошмара в трактире — в кошмар двора.
Конюшни пылали, несмотря на дождь. Лошади бились внутри. Один из гвардейцев вопил, пока женщина с беличьим хвостом рвала его кишки окровавленной мордой. Горничная лежала со стрелой в затылке. На стене сидела лучница с заячьими ушами и лапками вместо ног, болтая ими, как ребенок.
Человек в сверкающих доспехах стоял у повозки, вытирая окровавленный меч. Увидев Алекс, он замер, словно гончая, учуявшая дичь.
— Ах! Как мило, что вы присоединились. — Он шагнул к ней, а с его клинка капали темные капли. — Я — герцог Марциан. Младший сын императрицы Евдоксии.
За его спиной Якоб лежал в грязи. Алекс встретилась взглядом с монстрами вокруг, с их звериными глазами и ледяным взором Марциана. Она не могла вымолвить ни слова.
— Извините за... творения моей матери. — Герцог оттолкнул человека с кошачьими глазами и поясом кинжалов. — Воняют, так же как и выглядят, но зато преданы. А преданность бесценна в нашей семье.
— Мы? — Алекс задрожала. — Вы спутали меня... с кем-то. Я никто...
— Папа так не считает. — Марциан вытащил из-за пояса сверток. Развернул и показал папскую буллу с печатью. Алекс хоть и не умела читать, но зато знала содержание. Это было подтверждение ее «родства».
— Да. — Его взгляд скользнул по пергаменту, затем по ней. — Вы. Пропавшая принцесса Алексия Пиродженнетос. Моя кузина, рожденная в пламени. Единственная наследница Змеиного Трона Трои. — Он скривился. — Ебать меня в сраку.
Герцог Михаил был мертв. Папские гвардейцы — мертвы. Якоб из Торна если и не умер, то был на краю. Брат Диас сгорбился в грязи, шепча молитвы. Возможно, уже труп, но еще не понял этого.
— Я знаю! — Алекс поняла, что все еще сжимает кинжал со змеиной рукоятью, и швырнула его прочь. — Это же шутка! Ха-ха-ха— Она пятилась, подняв дрожащие руки. — Я сама над собой смеюсь!
Она споткнулась о труп и упала на задницу. Марциан фыркнул. Самое страшное — она продолжала смеяться. Жалкие смешки. Ее сейчас убьют, а она смеется.
— Я не принцесса! — Алекс ползла назад, голос перешел на визг. — Я ворюга! Бежала от долгов! Я дерьмо! Что мне с троном? Ха-ха-ха. — Слезы смешивались со смехом. — Я продаю поддельные реликвии! Обманываю паломников! Украла гребень! Смотри! — Она вытряхнула его из рукава в грязь. — Мне не нужен трон! Ха-ха-ха.
— Если только ты не паломник, а? — Марциан усмехнулся. Чудовища загоготали — смесь скотского рева и клекота.
— Ты предлагаешь жалкость, но не причину тебя не убить. Так что... Ты умрешь. — Спина Алексы уперлась в стену. Герцог скривил лицо — Хотя бы умри с достоинством. Ты же королевская кровь. — Он швырнул ей папскую буллу на колени.