Дьяволы
Шрифт:
— Пожалуйста...
— Вставай! — Он взревел, брызгая слюной.
Колени дрожали, но, цепляясь за стену, она поднялась. Чем выше –
тем тверже становился ее взгляд. Алекс подняла подбородок, встретившись взглядом с «кузеном».
— Пошел нахуй! — И плюнула ему в лицо.
— Хм. — Улыбка Марциана исчезла. — Теперь вижу сходство. — Герцог занес меч.
— Погоди! — Брат Диас встал между ними. — Момент!
Марциан схватил монаха за рясу, приставив клинок к горлу. В этот момент Алекс заметила следы в грязи. Невидимые шаги.
Санни
Внутри — тьма.
Или... движение? Глубокая тень в черноте.
— Что в повозке? — нахмурился Марциан.
Изнутри донесся рев. Глубже и страшнее боевых псов. Быкоголовый отступил, сжимая топор.
— Мне не говорили... — прошептал Диас.
С леденящим воем нечто вырвалось из тьмы. Клубок когтей, шерсти и мышц.
Чудовище впилось в быкоголового, и с легкостью разорвало его от горла до паха на половинки. Внутренности вывалились кровавой массой.
— Боже... — Алекс замерла.
Глава 11
Хорошее место
Волчица Вигга вопила от ярости и восторга, вырвавшись из проклятой повозки и вновь предавшись своему ремеслу — убийству, а заодно и хобби...
Тоже убийству.
Ей было все равно, почему у этого ублюдка была бычья голова. У всех ведь головы разные, не так ли? Она юркнула под его топор, вырвала железо из сведенных судорогой кулаков и обрушила его обухом на рог, отломив его. Затем швырнула топор в кроликоголовую девчонку на стене, расколов ей череп надвое. Потом впилась кулаками в бычье брюхо разрывая его и вырывая кишки — рыча и разбрызгивая слюну, всхлипывая в поисках хорошего мяса, сочных кусочков, лакомых кусков.
Головы у людей могут разниться, но нутро у всех похожее.
Ее челюсти со щелчком сомкнулись на женщине со свиной мордой, захватив голову и руку разом. Сжимала, сжимала, сжимала, пока кость не хрустнула, и рука, обмякла, словно мешок с кашей. Свинья завизжала, отбиваясь щитом в свободной руке. Поросенок лупила ободом по морде Волчицы, пока та рычала в ярости, потому что обломки руки все еще торчали меж ее зубов. Вигга извивалась, выбирая лучший захват: кусала, выкручивала, кусала, рвала, кусала.
Визги перешли в вопли, потом — хруст — череп лопнул как грецкий орех, и Волчица Вигга высосала весь свинной мозг. Фу, какая мерзкая соленая жвачка! Она подавилась, закашлялась и затем выплюнула серую массу, после чего впилась когтями задних лап в эту противную свиноматку, и рвала ее так яростно, что оторвала и вторую руку, а потом швырнула остатки в быкоублюдка, который, с вываливающимися кишками, поднимался с воем. Оба шмякнулись во двор, перемешавшись в отвратительную фаршеобразную массу.
— Где... хорошее мясо? — заорала она, но ее зубы и язык не годились для человечьих слов, а дождь щекотал нос,
Так и должно было быть.
Она вцепилась в лошадиный круп — не разобрав, человекоконь это или просто коньконь, зная лишь, что это мясо и повалила его на землю. Задние когти начали рвать и вспарывать тушу, вышвыривая внутренности через весь двор, так что стена заблестела кровавыми лоскутами. Волчица затолкала в пасть полную гортань внутренностей, давясь и хрипя, но это не было хорошим мясом.
Страшный голод горел, как раскаленный уголь в глотке, как пылающее клеймо в жопе, огромная пустота внутри душила и подстегивала, заставляя ее метаться, извиваться и орать, будто она готова была разорвать собственный хвост.
А хвост у нее вообще был?
Она вертелась волчком, пытаясь увидеть, но задние лапы вечно ускользали, падлы, и в итоге она шмякнулась кувырком через голову, заляпав весь двор грязью и кровью.
Увидев в этот момент очередной ходячий кусок мяса, Вигга поймала его и швырнула об стену. Голова разлетелась вдребезги, но волчице этого показалось мало. Она швырнула снова, так что стена треснула. Швырнула в третий раз — он болтался, как тряпка, а обломки камней рухнули на него, превратив в месиво, где торчали лишь пальцы.
Она рвала, кромсала, давила их, будто в каждом таилась особенная тайна. Но внутри находила лишь зловонное месиво и разочарование, сколько бы она ни старалась в поисках сокровищ.
Вигга засунула нос в овцу, сама вся в шерсти, но волокна все равно забились в ноздри — пришлось дергаться, скулить, чихать, разбрызгивая сопли. Она завыла на небо. Волчица была готова сорвать солнце и сожрать, дотянись когти. И еще она ненавидела эти мясные мешки, ненавидела деревья, стены, небо, дождь и себя больше всего — грязное голодное чудище, у которого, наверное, даже хвоста нет. Хотела вывернула бы себя наизнанку и сожрала, до того бесконечен был ее чудовищный голод...
Но... кто это?
Мужчина в сверкающих-пресверкающих доспехах, с сияющим-пресияющим мечом и крупицей упрямой решимости сквозь ужас на лице. Какое красивое лицо. Ооо, храбрец-храбрец. Вы только посмотрите на него. Волчица Вигга жаждала впиться в него, и проверить, не спрятано ли внутри хорошее мясо.
Она кралась к нему, соблазнительно извиваясь на цыпочках, как сука перед кобылем во время течки, и с разинутой пастью, задевающей грязь. Дождь холодными иголками колол болтающийся язык, оставляя зигзаги кровавой слюны.