Дыхание скандала
Шрифт:
Вернулся Робби с элем, и Уилл с удовольствием взял предложенную кружку. Он скользнул глазами по игрокам в кости, собравшимся вдоль бордюра, они ставили по одному пенни.
— Сыграете, молодой сэр? — приветливо предложил Хэм.
— Нет, спасибо, — покачал головой Уилл. — Не хочу мешать.
Флот научил его, что у богатого человека единственный способ порядочно играть с теми, кто беднее его, это проигрывать. И точно так же, как у лорда Баррингтона, Уилл не имел никакого желания растрачивать заработанные тяжким трудом
Отвернувшись от компании молодых людей, Уилл допил пиво и медленно пошел между каретами. Приветствуя старых приятелей, Здоровяк Хэм неторопливо шагал впереди него, вскоре они вернулись к одинокому парню, к которому Хэм присматривался раньше.
Парень как парень, как любой другой в его возрасте, одет в старомодный редингот, а не в ливрею, как большинство вокруг. Худой, неуклюжий, явно в последней стадии мальчишества — парнишка, как назвал его Здоровяк Хэм, — слишком юный для мужчины, но слишком взрослый, чтобы привыкнуть к тяжелому труду и позднему времени.
И все-таки что-то тревожило ум Уилла, хотя он вряд ли понимал, что именно. Мальчишка, должно быть, местный, поскольку без ливреи, и взялся посторожить огромную красавицу-кобылу черной масти, пока ее хозяин развлекается.
Парень стоял к ним спиной и вытаскивал из седельной сумки попону, чтобы прикрыть лошадь, когда Здоровяк Хэм заговорил:
— Она у тебя красавица.
Парень чуть из кожи не выпрыгнул, когда у него за спиной замаячил великан, но сумел пробормотать «о да», опустил голову и прикоснулся к шапке в знак уважения к более высокому положению Здоровяка Хэма и его должности кучера, что легко было определить по буквам на его ливрее.
— Я Хэм, сокращенно от Хэмборн, — сказал он мальчишке. — Меня прозвали Здоровяк Хэм. — Он тряхнул мясистым кулаком в качестве приветствия.
— Мистер Хэмборн. — Парень снова уважительно поддернул шапку, пряча яркие глаза, и отступил в тень лошади, стесняясь их компании.
Волосы на затылке Уилла приподнялись.
Черт побери. Этого не может быть.
Нет. Отблеск чего-то знакомого в голубых глазах, должно быть, плод его разыгравшегося воображения.
— Хватит и Здоровяка Хэма, приятель. Вижу, ты присматриваешься к моей четверке, — ворчливо сказал Хэм. — С чего бы это?
Парень — если это действительно был парень, а не предприимчивый пугающий друг Уилла, — лишил Уилла возможности приглядеться поближе, нырнув под шею своей лошади.
— Они, по виду, первостатейной резвости.
— Эти серые принадлежат графу Сандерсону. Я сам растил их от первогодков и приучал к упряжи вместе с графом. — Голос Здоровяка Хэма был полон гордости за четверку. Но Хэм выказал великодушие и, окинув взглядом кобылу, обошел ее и опытными руками провел по ее холке. — Твоя тоже хороша.
— Чистокровная, —
— Редкая красавица, — согласился Здоровяк Хэм.
Подросток снова опустил голову и промямлил:
— Спасибо, сэр.
Парнишка начал поворачивать своенравную кобылу крупом к ним. Мелькнули огромные копыта, и Уилл мгновенно отскочил назад, подальше от них.
— Скажи-ка мне, приятель, что ты делаешь здесь в такой поздний час? — спокойно спросил Здоровяк Хэм, тем временем пытаясь остановить парня, и взялся за уздечку на морде лошади.
Кобыла отреагировала мгновенно, она резко отскочила вбок и так яростно вскинула голову, что стряхнула руку здоровяка Хэма.
— Извините, господа, — сказал проказник, ловко справившись с кобылой, и вскочил в седло. — Моя кобыла стесняется незнакомцев.
Уилл долго сомневался и не решался уступить интуиции. Но именно интуиция хранила его живым и невредимым десять долгих опасных лет в море, и он научился слушать ее и слушать хорошо. В глубине души он знал, что здесь что-то не так, как должно быть, но, когда увидел, как «парень» перекидывает длинную ногу через седло, все понял.
В тыле, утвердившемся на кобыле, не было ничего мужского. Каковы бы ни были чувства Уилла, он узнал — а он давно забыл о тонкостях и дурацких правилах света, о том, как вести пресную беседу с достигшими брачного возраста девицами, — он узнал свою «корму». В тот момент, когда парень перекинул невероятно длинную ногу через седло, Уилл инстинктивно понял, что округлости пониже спины принадлежат женщине. Женщине, чью «корму» он меньше трех часов назад с энтузиазмом разглядывал в библиотеке лорда Баррингтона.
— Лопни мои глаза, Престон, это вы.
Глава 7
Престон рывком остановила кобылу и одарила его яркой улыбкой, словно только и ждала, что он узнает ее.
— Да, — коротко ответила она. — Удивлены?
— Мне не следовало удивляться, черт меня забери.
— Вы сердитесь.
— Нисколько.
Уилл отказывался злиться. Это непрофессионально и к тому же в этом нет необходимости. Будь он проклят. Она тут, посреди сырой ночи, потому что он глупо, импульсивно предложил ей пойти с ним и учинить настоящие сложности. И вот она здесь.
Это было так безумно и так приятно, что он мог только рассмеяться.
— С чего мне сердиться? Вы своей шеей рискуете. — И невероятно длинными ногами, стройной фигурой с округлостями и…
Дьявол и преисподняя, как говаривал его капитан, который побольше него знал о юных девицах, наряженных парнями. После всех прошедших лет Уилл наконец понял, что именно чувствовал капитан Колир.
Лицо Уилла и другие, менее публичные части его тела загорелись от ощущений, которые он предпочитал не называть.