Дым осенних костров
Шрифт:
— Однако я желал бы вновь стать твоим другом.
— Я был слишком мал тогда чтобы понимать, чем продиктована ваша дружба.
— Не говори так, Нальдерон.
Юноша чуть заметно пренебрежительно дернул уголком губ.
— Теперь ты достаточно взрослый, чтобы понимать то, что раньше чувствовал сердцем. Я полюбил тебя совершенно искренне, не имея и мысли, что однажды мы станем семьей. Я глубоко люблю твою мать и всем сердцем желаю сделать ее счастливой.
— Здесь наши желания сходятся. Я знаю, что она готова пойти за вас, и довольно этого. Однако, если окажется, что с вами моя мать несчастна, если вы
Невозмутимый голос юного Фрозенблейда полностью соответствовал его непринужденной позе и уверенным жестам.
Эйверет не отвел взгляда.
— Справедливо. Скорее отдам я свою жизнь, чем, позволю Айслин вновь страдать.
Наль рассмеялся, показывая белоснежные зубы, и ударил Эйверета по рукам.
— Отлично! Можете начинать готовиться к помолвке.
17. Огненная саламандра
Теплый, безмятежный вестерийский лес отличался от нордийского как виноградное игристое вино от черничного ликера. Ласково пригревало солнце сквозь раскинувшиеся над головой ветви необъятных древних дубов, над фиалками и колокольчиками порхало множество разноцветных бабочек. Поднимались от земли кустики остролиста и каштана, шелестело упоительно благоухающее разнотравье.
Джерлет тряхнул гривой блестящих волос цвета воронова крыла. В оливковых глазах загорелся задорный блеск:
— Поскачем наперегонки.
Охотники были наготове, и гончие уже рвались с привязей. Меж деревьями в землях для охоты оставляли достаточно пространства — неумелый конь и чужой всадник быстро не проскачет, эльф пронесется горным ветром.
— Непременно, — усмехнулся Наль.
Они подружились прошлым летом, когда в рядах королевской охраны он сопровождал в дипломатической поездке в Аркаллон короля Ингеральда. Прошлая весна также оставила в памяти яркий след.
Возвратившись от Эйверета, Наль, не вдаваясь в подробности, сообщил матери, что они достигли примирения, и за будущими супругами выбор даты помолвки. Брови Айслин с кисточками надломились, словно от подступивших слез, но она с сияющими глазами бросилась обнимать сына. Теперь нужно было заставить его пригнуться, чтобы поцеловать в макушку.
— Беги, — улыбнулся он. — Скорее скажи остальным. У нас будет много хлопот.
Эйруин, давно ожидавший этого решения, отложил работу в своем кабинете. С верхнего этажа слышались радостные голоса. Потом все они миновали оставшегося в холле Наля — Айслин и ее служанка, помогавшая Эйруину в ювелирном деле младшая сестра Иделинд и сам он со своей женой Дэллайей, и ушли. Должно быть, к Эйверету. А оттуда вместе — к портному, к менестрелям, на торговую площадь…
Переступив порог дома поздним вечером, Айслин нигде не увидела сына. Он мог уйти на встречу с друзьями, но на душе отчего-то стало неспокойно. Наконец она нашла его на опустевшей кухне. Было темно, если не считать скудных бликов очага. Наль сидел перед ним, откинувшись на стуле, с трубкой Лонангара, и неподвижными глазами смотрел на догорающие дрова.
— Нальдерон… — прошептала Айслин, замерев на пороге. — Огонек. Я не желала…
Второе имя ему могли дать в честь Лайзерена, Рожденного под Хвостатой Звездой. Не дали, хотя эльфы не склонны к суевериям. Однако, оно закрепилось за ним в качестве прозвища столь же естественно, как имя героя Последней
Наль медленно повернул голову.
— Я полностью принял твой выбор, мама. Вы назначили дату?
— Да; после весеннего равноденствия. — Айслин приблизилась и ласково положила ладонь ему на плечо. — Быть может, есть другой способ… укрепить твою связь с отцом?
Он усмехнулся, повел трубкой:
— Это из-за дурной репутации? Мелочь. Я позабочусь о репутации нашего Дома.
Затянувшись, он выдохнул клубящееся облако сизого дыма. Глухой, сладковато-горький запах табака окутал ее, увлекая в прошлое. Айслин отступила на несколько шагов. Это было жестоко. Возможно, он сам не сознавал того. Она должна была смириться, что — несмотря на все — ее выбор для сына также жесток.
— Не беспокойся. — Он закашлялся. — Если ты будешь счастлива, я тоже буду.
В начале лета состоялась свадьба. Временить, как принято, после помолвки год-другой, не стали — ожидание и так было слишком долгим. На церемонии Наль как глава семьи вывел жениха и невесту к гостям.
К ночи, когда торжество еще было в разгаре и в доме, и в саду, он незаметно для других выскользнул за ворота. На соседней улице ждал слуга с лошадью. Вскоре Наль уже тихо ехал по поросшим лишайниками каменным улицам. Было так светло, что даже человек со своим слабым зрением смог бы явно рассмотреть эти живые узоры на стенах и обочинах. Если хватятся, слуга должен сказать домашним, что господин отправился погулять. Подробности знать необязательно даже самому слуге. Для этого оружие Наля скрывал плащ. В городских воротах юношу остановили.
— Никто не должен покидать Исналор в одиночку, — сообщил страж с рассеченной шрамом бровью. — Ужели не знаете вы о новом положении?
— Я не покидаю его. Это прогулка. Я вернусь на рассвете.
— Мы не можем выпустить вас, лорд, — вмешался страж с заплетенными по обеим сторонам лица тонкими косичками. — И прогулка в одиночку опасна даже для воина. А теперь ночь.
Летняя северная ночь светла, однако все еще лишена живительного прикосновения солнечных лучей. Все понимали необходимость предосторожностей.
Наль упер руки в бедра:
— Я лучший среди моих ровесников и многих старших воинов, командир двух дюжин, превосходно вооружен, а лошадь моя из самых быстрых аэль-арнредарских скакунов. Откройте ворота.
Первый страж опустил глаза на носки своих сапог, чтобы собрать терпение и такт для вежливого ответа, однако их внезапно окликнули сверху.
— Разве это не друг Меральда, из Фрозенблейдов?
Стражи и Наль запрокинули головы.
— Ортлейк, разве пост твой не расположен шагах в сорока отсюда? — в тон ему поинтересовался тот, что с рассеченной бровью.
Эльнор с остреньким носом и перехватывающим волосы на лбу кожаным шнурком просунул голову и плечи меж зубцов стены и перегнулся вниз.
— Покой и уединение на моем посту, куда я вернусь тотчас, — широко улыбнулся он. — Здесь же чувствуется напряжение.
Наль закусил губу, окидывая стражей у ворот быстрым взглядом. Он мог бы сорвать с пояса одного связку ключей. Он не сомневался, что ему хватит скорости. Однако беспрепятственно отпереть дверь уже никак не выйдет. А если бы и вышло, за ним обязаны выслать погоню, как за беглецом. Ах, какая досада!