Джек Ричер, или Дело

Чайлд Ли

Батальон «Браво» в Косове.

Батальон «Браво» дома.

Ничего хорошего.

— А у нее был бойфренд? — спросил я.

Да, у нее их было несколько, ответили они с чопорным торжеством. Случалось, что они объявлялись все разом. Ну, прямо как на параде. Бабульки последовательно перечисляли то, что заметили в процессе визуального наблюдения: все вежливые молодые мужчины с короткими стрижками; все в том, что они называют «брюки дангери»; [30] все в том, что они называют «поддевка»; некоторые в том, что они

называют «куртка мотоциклиста».

30

Дангери — грубая хлопчатобумажная ткань.

Джинсы, футболки, кожаные куртки.

Солдаты, по всей вероятности, отпущенные в увольнение.

Ничего хорошего.

— Был ли среди них кто-либо особо приметный, — спросил я, — который чем-нибудь выделялся на фоне остальных?

Они снова, недолго посовещавшись и чопорно поджав губы, сообщили, что наблюдали период относительной стабильности, начавшийся на три или на четыре месяца раньше. Ряды поклонников значительно поредели; сперва те приходили редко и малочисленными группками, а потом и вовсе пропали, а вместо них появился один мужчина, который, по словам дам, был таким же вежливым молодым человеком с короткой стрижкой, но постоянно, в тех случаях, когда они видели его, одетый несоответственно внутреннему облику. Джинсы, футболка, кожаная куртка. Они хорошо помнили дни, когда джентльмен наносил визиты своей избраннице в костюме и при галстуке.

— А чем они занимались, когда были вместе? — спросил я.

Они уходили, ответили леди. Иногда днем, но чаще по вечерам. Очевидно, странствовали по барам. А какая еще альтернатива такому роду развлечений найдется в этом глухом уголке штата? Ближайший кинотеатр находится в городе под названием Коринф. В Тупело когда-то был театр-варьете, но он закрылся уже много лет назад. Пара часто возвращалась поздно, иногда после полуночи, после того, как проходил поезд. Иногда поклонник проводил у нее час или два, но они совершенно точно знали, что на ночь он никогда не оставался.

— А когда вы видели ее в последний раз? — поинтересовался я.

За один день до смерти, ответили дамы. Она вышла из дома в семь часов вечера. Тот же самый поклонник заехал за ней в самом начале восьмого, что называется, при всем параде.

— А во что была одета Дженис в тот вечер? — спросил я.

В желтое платье, сказали дамы, до колен, но с большим вырезом.

— Ее друг заехал за ней на своей машине? — был мой следующий вопрос.

Да, сказали дамы, он приехал на своей машине.

— И что это была за машина?

Это была машина голубого цвета, ответили они.

Глава 36

Оставив обеих дам на пороге, мы перешли улицу, чтобы поближе рассмотреть дом Чапман. Он оказался почти таким же, как дома ее соседок. Типовой дом в классическом исполнении; такие возводились целыми сериями для возвращающихся военных и в расчете на новый беби-бум, который должен был наступить в их семьях после окончания Второй мировой войны. Но потом, по прошествии многих лет, каждый отдельный типовой дом стал несколько

отличаться от своих собратьев, как неотличимые друг от друга тройняшки могут с течением лет обрести характерные для каждого черты. Выбор, сделанный Чапман, казался скромным и непритязательным, но в то же время приятным. Кто-то украсил дом безвкусным орнаментом и перенес на другое место входную дверь.

Мы стояли на крыльце, и я, заглянув в окно, увидел небольшую квадратную гостиную, заставленную новой на вид мебелью. В комнате я рассмотрел диванчик, кресло и низкий комод, на котором стоял телевизор, а возле него — кассетный видеомагнитофон и несколько кассет рядом с ним. Дверь гостиной была открыта, и я смог заглянуть в узкую прихожую, в которую вела раскрытая дверь. Я перешел на другое место и стал вертеть шеей, выбирая лучшую позицию в надежде увидеть что-нибудь.

— Если хотите, можно войти в дом, — сказала Деверо, стоявшая позади.

— В самом деле?

— Дверь открыта. Она и была открыта, когда мы в первый раз входили в дом.

— Это обычная практика здесь?

— Как раз необычная. Мы так и не нашли ее ключа.

— Его не было в сумочке?

— У нее не было с собой сумочки. Она, похоже, оставила ее на кухне.

— Ну, а это обычная практика?

— Она не курила, — объяснила Деверо. — И наверняка не платила за выпивку. Так зачем ей носить с собой сумочку?

— А косметика? — напомнил я.

— Двадцатисемилетней особе не обязательно пудрить свой нос несколько раз за вечер. Этим они не занимаются. Уже не занимаются.

Открыв дверь, я вошел в дом. Все внутри было чистым и аккуратным, вот только воздух казался застоявшимся и тяжелым. Полы, ковровые дорожки, покраска стен и мебель — все было свежим, но не совсем новым. Как раз напротив гостиной располагалась кухня-столовая, а позади нее — две спальни и, похоже, ванная комната.

— Хороший дом, — заметил я. — Почему бы не купить его? В нем вам было бы лучше, чем в отеле «Туссен».

— Особенно по соседству с этими старыми глазастыми склочницами, которые бы не спускали с меня глаз? Да я рехнусь уже в первую неделю.

Я улыбнулся. Это и вправду серьезный довод.

— Да даже и без этих старух, я все равно не купила бы его. Не хочу жить в таких условиях. Это совсем не то, к чему я привыкла.

Я понимающе кивнул и ничего не сказал.

— Но в действительности я бы не смогла его купить, даже если б и захотела, — добавила она. — Мы не знаем, кто является наследником и с кем надо говорить об этом.

— А завещание?

— Ей же было всего двадцать семь лет.

— И никаких документов?

— Пока мы ничего не обнаружили.

— Ипотечной закладной тоже нет?

— Никаких документальных свидетельств об обязательствах в отношении каких-либо структур нашего округа.

— Семьи тоже нет?

— Никто не помнит, чтобы она упоминала хотя бы о ком-то.

— И что вы намерены делать?

— Не знаю.

Я вошел в прихожую.

— Осматривайтесь, — сказала Деверо, шедшая позади меня. — Не стесняйтесь. Чувствуйте себя как дома. Но если найдете что-нибудь, скажите мне. Я должна это видеть.