Джек Ричер, или Дело

Чайлд Ли

— Кофе есть? — спросил я.

Они ответили, что нет, и это меня не сильно удивило.

— Меня зовут Джек Ричер, я из военной полиции, и у меня скоро свидание с ужином.

Они не прореагировали на мои слова. Тогда я продолжил:

— А это значит, что в обычные дни у меня было бы время повозиться с вами весь вечер и выжать все, что мне необходимо в процессе обычной беседы, но по вышеназванной причине сейчас у меня нет для этого времени, поэтому будем общаться напрямую в режиме вопрос-ответ, договорились?

Они поняли смысл сказанного. Встреча с представителем военной полиции волнует владельцев бара

в городе, расположенном рядом с военной базой. Самым легким в мире делом является занесение конкретного заведения в перечень мест, посещение которых запрещено в течение недели или месяца. Или вообще всегда. Они представились как братья Джонатан и Хантер Браннаны, наследники бизнеса, начатого еще их бабушкой в годы железнодорожного бума. Она продавала чай и вкусные кексы и этим неплохо зарабатывала на жизнь. Их отец переключился на продажу алкогольных напитков, когда поезда перестали ходить и под городом обосновались военные. Они показались мне достаточно приятной парой. К тому же реалистически мыслящей. Братья управляли лучшим в городе баром, а поэтому не могли отрицать того факта, что время от времени видят практически всех.

— Дженис Мэй Чапман заходила сюда, — сказал я. — Та самая женщина, которую убили.

Они согласились, подтвердив, что да, заходила. Не пытались отрицать этого. Ведь в бар «Браннанс» заходит каждый.

— В последнее время с одним и тем же парнем? — спросил я.

Они подтвердили, что да, именно так и было.

— А кто он такой? — поинтересовался я.

— Его звали Рид, — ответил Хантер Браннан. — Пожалуй, это все, что я могу сказать о нем. Но он был важной особой, шишкой. Это было видно по тому, как к нему относились другие.

— Он был вашим регулярным посетителем?

— Да они все были такими.

— А в ту ночь он был здесь?

— Трудный вопрос. В нашем заведении посетителей обычно под завязку.

— Постарайтесь вспомнить.

— По-моему, был. В начале вечера, по крайней мере. А вот потом, мне кажется, я его не видел.

— А на какой машине он был?

— Какая-то старая колымага. Вроде бы голубая.

— А как долго он ходил в ваш бар? — спросил я.

— Год или около того, как мне думается. Но он один из тех парней, кого мы называем «пришел-ушел».

— А что это значит?

— У них там два подразделения. Они куда-то уезжают, а потом приезжают назад. Месяц тут, месяц там.

— А вы видели его с прежними подружками?

Джонатан Браннан ответил:

— У такого парня, как он, всегда рядом «конфетка». [37]

— И кто, в частности?

— Самые симпатичные. Те, что хотели покрасоваться, как мне кажется.

— Белые или черные?

— И те и другие. Этот парень всем предоставлял равные возможности.

37

«Конфетка» — на современном американском сленге: красивая девушка рядом с известным актером, политиком, бизнесменом на светском мероприятии.

— Какие-нибудь имена помните?

— Нет, — ответил Хантер Браннан. — Но я вспоминаю, как пару раз даже испытывал чувство ревности.

Я пошел в отель. До ужина оставалось два часа. Первый

час я потратил на то, чтобы подремать, потому что чувствовал себя усталым, а также и потому, что, как мне казалось, снова заснуть мне предстоит не очень скоро. По крайней мере, я на это надеялся. А надежда умирает последней. Проснулся я в восемь часов и распаковал свою новую рубашку. Почистил зубы щеткой с водой, пожевал резинку. Затем, сделав воду в душе погорячее, хорошо вымылся, не жалея ни мыла, ни шампуня.

Надев свою новую рубашку, я закатал рукава до локтей. Она была чуть тесной в плечах, поэтому я оставил незастегнутыми две верхние пуговицы. Заправив рубашку в брюки, надел башмаки, потерев о брюки на икрах каждый из них, дабы придать им блеск.

И после этого взглянул на себя в зеркало.

Я выглядел в точности как парень, которому не терпится потрахаться. Впрочем, именно так оно и было. И с этим ничего нельзя было поделать.

Я сунул свои старые вещи в контейнер для мусора и, спустившись по лестнице, вышел на темную улицу.

Чей-то голос из тени позади меня произнес:

— Это снова ты, солдатик? Ну, здравствуй.

Глава 41

На другой стороне улицы у тротуара стояли три пикапа, два из которых мне были знакомы, а третий я видел впервые. Все дверцы были открыты. Из каждой свешивались ноги. Светились огоньки сигарет, над которыми завивались дымки. Сделав шаг влево и встав вполоборота, я сразу увидел альфа-самца. Одного из двоюродных братьев Макинни. Его лицо все еще было синим и распухшим. Он стоял у фасада отеля под одной из перегоревших ламп. Руки он держал по швам, кисти рук были оттопырены, большие пальцы отставлены в стороны. Он весь горел от желания начать битву и готовился к немедленным действиям.

На другой стороне улицы пятеро парней вылезли из пикапов и направились ко мне. Я увидел бета-самца, то есть молчаливого лидера-вдохновителя; парня, пьющего по утрам пиво; байкера в черной куртке и еще двух других парней, которых не видел раньше. Каждый из них практически ничем не отличался от остальной четверки, что было вполне естественным: тот же регион, та же семья, а может, и то и другое вместе.

Я по-прежнему стоял на тротуаре. Один против шести парней. Ни один из них не должен оказаться за моей спиной. Там может быть только стена. Альфа-самец, сойдя с тротуара на водосточную канавку, присоединился к остальной компании, и вся шестерка выстроилась в дугу. Они остановились, не дойдя до меня восемь или десять футов. Еще вне зоны контакта, но тем не менее я чувствовал их запах. Они, словно взбесившиеся обезьяны, неистово размахивали руками, вертели кистями рук, манипулировали большими пальцами. Своими ужимками они напоминали стрелков из вестерна, у которых не было в руках оружия.

— Так вас шестеро? — спросил я. — И это всё?

Ни слова в ответ.

— Вас все больше и больше, верно? — задал я новый вопрос. — Я-то надеялся, что вы появитесь в более сильном составе. Что-нибудь среднее между авиадесантным батальоном и танковой дивизией. Как мне кажется, в вопросе оценки сил противника мы придерживаемся разных мнений. Должен вам сказать, я несколько разочарован.

Ни слова в ответ.

— Тем не менее, парни, — сказал я, — очень сожалею, но у меня назначен ужин со свиданием.