Джекаби

Риттер Уилльям

— Моя жизнь... непроста, — ответил Чарли. — Мне проще жить одному.

Я хотела бы узнать побольше о стоическом полисменом, но Джекаби напирал с вопросами.

— Хендерсон был уже мертв, когда вы прибыли?

— Нет, вовсе нет. Я постучал в дверь, и он открыл. Он выглядел уставшим и держал в руках ваш камертон, но в целом был в порядке. Я не хотел его тревожить, поэтому сказал, что присматриваю за всем зданием. Он пожелал мне спокойной ночи и закрыл дверь. Я слышал, как звякнула щеколда, и щелкнул замок. Я остался в коридоре. В течение нескольких часов он был там.

Я знаю это, так как слышал перезвон камертона каждую минуту или около того.

У меня очень хороший слух, сэр. Я наблюдал и прислушивался ко всему странному во всем здании. Было около полуночи, когда я услышал какой-то звук на лестнице. Звучало очень знакомо, но я никак не мог вспомнить, где мог слышать этот звук раньше. В коридоре было темно, и я старался держаться в тени, как я всегда делаю во время расследований. Скрип половиц, должно быть, выдал меня, потому как стоило мне приблизиться, звук умолк. Я помчался к лестнице, но, когда выглянул, там никого уже не было.

Я не мог покинуть третий этаж, оставив Хендерсена без охраны, поэтому вернулся на свое место в коридоре. Чем ближе я подходил, тем яснее видел его дверь. В коридоре горели светильники, а лунный свет, струящийся из окна, был еще ярче. Могу поклясться, что, подойдя ближе, услышал из его комнаты какой-то шум, похожий на удар. Так что, тихо как мышка, я прислушался у двери. Я простоял так минут пять или шесть, без движения, едва дыша, но ни единого звука не раздалось из комнаты Хендерсона. Именно тогда я понял, что что-то не так.

— Вы поняли, что что-то не так, потому что... не слышали ничего? — спросил Джекаби.

— К сожалению, ушло несколько минут, чтобы понять это, но да, сэр. Чего я не слышал, так это перезвон вашего камертона. В комнате мистера Хендерсона, как говориться, было тихо, как в могиле. Сперва я постучал, затем представился, как нас учили. Ответа не последовало, а дверь все еще была закрыта, поэтому мне пришлось, — опередив нас на несколько шагов, Чарли бросил быстрый взгляд через плечо на Джекаби, — выбить ее. Зрелище было отвратительным, детектив, а запах! Он был там, все еще в красной пижаме, только красный растекался по полу. Больше, чем в прошлый раз, гораздо больше. Окно было распахнуто, и в комнате было так холодно, что можно было увидеть, как тепло покидает тело большими облаками пара.

Я осмотрел комнату и поспешил к окну, но там уже никого не было. Правда я слышал его. Звук, словно подковы по брусчатке, но ритм шагов человека. Он двигался быстро. Так быстро, что был уже в нескольких кварталах от меня, когда с помощью эха я смог определить его направление. Слишком медленно. Медленно и поздно.

Я поискал зацепки, но вокруг не было ничего не обычного, кроме, конечно, истекающего кровью тела. Я побежал в участок на улице Мейсон и отправил курьера предупредить главного инспектора. Я прихватил с собой несколько офицеров из ночной смены, и мы вместе ждали приезда инспектора Марлоу.

Мы дошли до третьего этажа, когда его история подошла к концу. В обоих концах коридора стояли охранники. Стоило подойти к одному из них, как он уставился на нас, но, заметив Чарли, кивнул и пропустил. Тот же сильный

запах металла разливался по коридору. Я заметила, что Джекаби снова прощупывает воздух, как в тот раз, когда мы шли осматривать первую жертву.

— К слову, о Марлоу, — произнес Джекаби, продолжая движения рукой, — где же он? Я думал, в этот раз он глаз не сведет с места преступления.

— Он и не сводит, — с порога квартиры донесся голос главного инспектора, который вышел встретить нас. Несмотря на свое полуночное пробуждение, Марлоу был гладко выбрит и одет в свежую отутюженную форму, как и вчера. Наручники так же позвякивали при ходьбе, а серебряные нашивки на его форме отражали лучи утреннего света.

— А, Марлоу, доброе утро! — произнес Джекаби чересчур бодро. — Выглядите хорошо.

— А вы выглядите, будто вас протащили через ад, как обычно. Довольно любезностей. У меня была короткая ночь и очень длинное утро. И меня уже давно ждут объяснения.

— Ах да, не будьте строги с младшим детективом — это не его вина. Мы просто были рядом и подумали, что было бы грубо не зайти...

— Детектив Кейн не работает за моей спиной... в этот раз, — Марлоу бросил взгляд на Чарли, от которого тот съежился, втянув шею в воротник формы.
– Он привел вас сюда по моему приказу. Он не сказал?

Инспектор отступил в сторону, приглашая нас войти в комнату 313.

Дверь была выбита, всю поверхность покрывали трещины, рама раскололась у замка. Запах здесь был сильнее, металлический и приторный, пахло монетами и испорченными фруктами. Внутри, рядом с потертой софой, лежало тело мистера Хендерсона.

У меня перехватило дыхание. Тело выглядело еще хуже, чем предыдущее, и повсюду кровь была. Темно-бордовые капли, похожие на небрежный шрам, стекли по обоям, оставив за собой темные линии. Ярко-красная пижама покойного мистера Хендерсона приобрела еще более насыщенный оттенок, а рана на груди напоминала рану Артура Брегга из соседней квартиры. Кровь заполонила комнату, ручейками обволакивая половицы и стекаясь в темные лужицы. Перед глазами все плыло, а в животе что-то екнуло, но я никак не могла отвести взгляд от этой ужасной сцены. Марлоу шагнул вперед, загораживая вид. Моргнув, я снова смогла дышать, выходя из транса.

— Можно? — спросил мой работодатель, и Марлоу кивнул, разрешая войти.

Джекаби аккуратно ступил в комнату, делая широкие неровные шаги, стараясь обойти разлив. Я осталась стоять в дверях позади Марлоу, пока Джекаби исследовал тело. Он дошел по следу из капель до окна и выглянул наружу.

Главный инспектор внимательно наблюдал, не вмешиваясь и не задавая вопросов детективу, пока тот кружил по комнате, осматривая ее через линзы и пузырьки, вытащенные из карманов, и даже наклонился обнюхать подоконник. Он двигался с грацией новорожденного жеребенка, старательно избегая лужи жидких улик. Наконец он допрыгал до двери, где, опустившись на колено, аккуратно провел пальцем по расщепленным отметинам на полу. Одним плавным, почти незаметным движением, он поднял одну из щепок и, как уличный фокусник в трюке с монетой, заставил ее исчезнуть, прежде чем встать.