Джоконда и паяц
Шрифт:
– Хватит. Тебя муж дома ждет.
– Скажу, что с подругой выпили за ее здоровье.
– Где? В больнице?
– Думаешь, в больнице не пьют? Кстати, Артынов настойчиво предлагал мне кофе, но я отказалась.
– Молодец.
– А петуха мне все-таки пришлось резать, – всхлипнула Эмилия. – Скотина Артынов! Как он мог?
Она сгребла фотографии в кучу и попросила у Лаврова спички.
– Хочу сжечь эту гадость. Пусть все г-горит синим пламенем…
– Клади сюда.
Снимки отправились в металлическую мойку,
– Плохо горят, – заметила Эмилия, сглатывая слюну. – Открой окно.
С улицы в кухню налетели из темноты крупные снежинки, они падали на подоконник, на стол и таяли, превращаясь в капли воды.
– Тебя огорчила бы моя смерть? – жалобно спросила она. – Скажи честно.
– Об этом рано говорить.
– Рано? Алина тоже рассчитывала еще пожить!
– С тобой все будет в порядке, – сказал Лавров, пытаясь придать голосу уверенность. – Отвезу тебя домой, выспишься, и завтра все покажется тебе дурным сном: Артынов, портрет, черный петух и прочая ерунда.
Он поглядывал на коньяк, но не пил. Садиться за руль под градусом не в его правилах.
Эми потянулась к бутылке, он перехватил ее руку и поцеловал. Такой расстроенной, упавшей духом он ее видел впервые. Гостья нуждалась в утешении и сочувствии.
– Налей мне, – попросила она.
– Уже поздно, – мягко произнес он. – Пора ехать.
– Ты веришь в черную магию?
– Нет. И тебе не советую. Выбрось это из головы.
– Не могу, – с надрывом вымолвила Эмилия.
– Забудь. Все будет хорошо, я тебе обещаю.
– Обещаешь? – она прижалась к нему и обвила его шею руками.
Он дышал ее духами и ощущал частое биение ее сердца. Жасмин, приправленный страхом. Женщина на грани истерики. Только не сейчас, не здесь.
– Поехали, – решительно сказал он, поднимаясь сам и поднимая ее. – Не хватало, чтобы Метелкин устроил тебе семейный скандал.
– Пусть!..
– Я помогу тебе одеться, – вздохнул Лавров, высвобождаясь. – Посмотри на часы. Скоро полночь. Твой муж с ума сходит.
– Странно, что он до сих пор не позвонил. Боже! – спохватилась она. – Я поставила телефон на беззвучный режим…
Лавров возвращался домой в дурном настроении. Не подставил ли он Эмилию ради поимки убийцы? А вдруг предпринятых мер окажется недостаточно и она погибнет? Вдруг обряд «вызова смерти» вовсе не безделица, на которую не стоит обращать внимания?
«Вдруг… если… – раздраженно думал он, притормаживая на светофоре. – Никакой определенности. Эми по сути предоставлена сама себе и провидению. Не ходить же за ней по пятам?»
Из-за непогоды видимость была ужасная. Колеса «туарега» месили кашу из снега, соли и какой-то дряни, разъедающей резину. Машин было мало, но ехать быстрее не получалось.
«Зачем я вмешался в эту катавасию? –
Он перебирал в уме рекомендации, данные своей подопечной. Они не гарантировали женщине безопасности.
Не выходить из дому без нужды. Не пускать в квартиру посторонних. Не садиться за руль. Пить и есть только на своей кухне, приготовленное своими руками.
Допустим, так пройдет неделя. А дальше? Человек не может жить затворником, ни с кем не общаться, никуда нос не высовывать.
Остается надеяться, что убийца время тянуть не станет, как в случае с Алиной.
Едва загорелся зеленый и машины тронулись, зазвонил телефон. Это был Рафик.
– Слушаю, – напрягся Лавров.
– Я еще в мастерской, – растерянно сообщил художник. – Ты меня прости, ради бога. Я сидел, сидел, как договаривались, прислушивался, чем там Артынов занимается, и вздремнул. Просыпаюсь, – батюшки! Время-то за полночь!
– Иди домой, Рафик. Хотя постой… как же ты теперь доберешься?
– Это не проблема, я и тут могу заночевать. Топчан есть, подушка и одеяло тоже.
– Тебя что-то тревожит? – догадался Роман. – Артынов?
– Да… понимаешь, такое дело…
– Говори, не мямли!
– В общем, я в «холл» выглянул, а у Артынова свет горит. Дверь в мастерскую закрыта, только щелка светится. Значит, он еще у себя. Колдует! Честно говоря, меня жуть берет, как подумаю, чем он там занимается. Ты Ложникову домой доставил? Она в порядке?
– Надеюсь, да, – похолодел от предчувствия беды бывший опер. – Правда, муж не вышел ее встречать. Но у них дом с консьержем. До парадного я ее довел, так что…
– Позвони ей, – перебил Рафик. – Узнай, как она.
– Исключено. Эми замужем, между прочим. Хочешь, чтобы я ее «спалил»?
– Боже упаси.
Лавров испугался. Тот факт, что Артынов до сих пор проводит свои зловещие обряды, ему не понравился. А ну как магия подействует? Возьмет Эми, да и выбросится ночью из окна. Или Метелкин ее прикончит, заподозрив в неверности. А потом заявит, мол, ему голос приказал так поступить. Он, дескать, не виноват.
– Значит, Артынов еще в мастерской?
– Может, он лампочку забыл выключить? – предположил Рафик. – Проверить?
– Подожди. Нельзя торопиться. Он ведь не знает, что ты за ним наблюдаешь.
– Думаю, нет. Я без света сижу, тихо, как мышь.
– Вот и сиди.
– Слушай… я когда Ложникову проводил к твоей машине, на обратном пути заметил сзади какую-то фигуру. Будто за мной кто-то крадется. Показалось, наверное. У страха глаза велики.
– А потом что было? К Артынову кто-нибудь заходил?