Джон Кеннеди. Рыжий принц Америки
Шрифт:
Подчеркивалось, что «хрупкий баланс сил, основанный на взаимном страхе перед ядерной угрозой, не гарантирует мира. Мы должны вновь овладеть инициативой по всему фронту международной политики, направленной на создание условий для обеспечения мира. Постепенное глобальное разоружение высвободит ресурсы для новой атаки на нищету».
«Третьему миру» уделялось особое внимание, посвященная ему часть документа втрое превосходила часть, обсуждающую отношения со странами НАТО, и примерно вдвое — отношения с «коммунистическим миром». Меры по созданию в мире «адекватного образа США» составили
Разделы, посвященные внутренней политике, включали задачи ускорения экономического роста, повышение эффективности государственного управления, установление гибкой налоговой политики. Обеспечение гражданам, способным и желающим работать, полной занятости провозглашалось главной задачей партии и ее будущей администрации.
Все это во многом составит политику администрации Кеннеди. Но для того чтобы это случилось, ему требовалось победить на выборах. А чтобы попасть на выборы, следовало преодолеть упорное и умелое сопротивление соперников на конвенте собственной партии.
11 июля Спортивная арена Лос-Анджелеса заполнилась делегатами.
Их удачно описал видный прозаик Норман Мейлер в эссе для Esquire «Супермен следует в супермаркет». И предстали они в нем отнюдь не «благороднейшими сынами и дочерями республики». То есть, «если бы, залетев на Землю, их увидел марсианин с хорошим вкусом, он бы, чего доброго, сразу улетел, уверенный, что угодил в самый безотрадный вертеп ада». Такие у них были лица. А ведь считалось, что это им, и никому иному, партия доверяла утвердить кандидата, которому предстояло, в случае успеха, занять высший из постов, какие есть в стране.
Им надлежало на несколько дней воплотить в себе народ США. Потрудиться — средь дыма сигар и потных лиц, шума толпы и грома оркестров найти свое место. Приветствия и речи кандидатов, и топот, и ропот, и шепот, и мат (американский) — все надо переорать, перехлопать и шляпой перемахать. Потрясти портретом кандидата и проголосовать как надо. Главное — верить, что от твоего голоса что-то зависит.
При этом, подметил Мейлер, казалось, что все это скопление, бурление и мельтешение — зря. Итог предрешен. И хоть будет названо много имен, победит «тот самый единственный парень», чье имя звенит в воздухе. Которого ждут и опасаются. Потому что, хотя его-то и ждут, чего от него жать — не знают.
Уж больно он необычен. Слишком молод. Слишком смел. Слишком хорош собой. Ну и… католик. Словом — рискованный кандидат. И все это знают. Но он зрел, умел и намерен добиться всего, чего хочет. Так что — за Кеннеди!
На Першинг-сквер Кеннеди не въехал, а влетел.
Суббота. 9 июля. Калифорнийское лето. Кортеж роскошных кабриолетов. В его машине все сидят задом наперед — лицом к шефу. И только охрана глядит вперед-назад, направо-налево…
Kennedy, Kennedy, Kennedy, Kennedy, Kennedy for me! — вопят барышни. Будто принц прискакал на белом лихом коне. Боже, какая фигура! (Он часто носит корсет, чтоб не болела спина.) Загорелый, ну прямо инструктор по горным лыжам, плаванию или серфингу. (Такой цвет кожи — результат болезни Эдисона,
Выходя из машины, Джек салютует толпе. Она отвечает веселым ревом. К подъезду отеля «Билтмор» полиция расчищает проход. Но он, улыбаясь, идет «в народ». Он жмет руки. Обменивается с кем-то парой слов. Хлопает кого-то по спине. Ему отвечают смехом. И это — тоже политика. Та ее часть, что творится на людях. Прелюдия к той, что свершается далеко от их глаз.
Кеннеди предстоит решить три задачи.
Обеспечить себе большинство голосов делегатов. И так обойти главных соперников, Джонсона и Стивенсона, чтобы не допустить ни второго тура, ни «тупика», который может привести к включению в процесс компромиссной фигуры. Это — раз.
Два: в случае успеха, определить на роль вице-президента человека, способного усилить тандем. Список есть. Имени — пока нет.
И три: добившись выдвижения, сокрушить соперника-республиканца. Все.
Решать первую задачу он и приехал в Калифорнию. И знал, как будет это делать. Со второй нужно было обождать: определиться с фамилией напарника можно и на съезде, и после. Ну, а до решения третьей задачи нужно было победить здесь — в Лос-Анджелесе. Впрочем, ее решение, а с ним и его будущее, зависело, главным образом, не от него, а от миллионов американцев.
Девиц с хвостатыми прическами, адвокатов в галстуках-бабочках, продавцов хот-догов, операторов MGM и всех, кому он, улыбаясь, жал руки, шагая к трону принцессы Америки.
И, казалось, шагнув с Першинг-сквер в отель «Билтмор», он прошел его насквозь и вступил в зал заседаний, в гомон толпы, в мир внимательных и рассеянных взглядов, воздушных шаров и плакатов с именами соперников.
А с ним и его люди — Бобби и его команда, что разместилась в штабе на восьмом этаже «Билтмора». Связь, радушие, кофе, сигары и многое другое мог найти ступивший на его гостеприимный порог делегат. Но в дальние комнаты гостя не пускали. Посторонним вход воспрещен. Там делают будущее.
Телефон и радио соединили офисы с членами команды и активом в зале заседаний.
Еще до съезда пресс-служба выпускала несколько пресс-релизов в день. СМИ получали информацию о новых видных сторонниках Джека: Терри Сэнфорде — губернаторе Северной Каролины; Орвилле Фримэне — губернаторе Миннесоты, делегации Нью-Джерси… Десятки сторонников из Массачусетса и друзей со всех концов страны были готовы дни напролет говорить с членами каждой делегации, докладывать об их настроениях и намерениях.
Но главное — следить за ходом голосования.
Штаб располагал картотекой делегатов. В особом зале «для дорогих гостей» стайка фигуристых блондинок порхала вокруг них, щебеча и предлагая бесплатный кофе, а попутно — крутя кино про Джека. Число дорогих гостей росло с каждым часом.
— Думаю, — Кеннеди выдержал паузу, — мы возьмем номинацию…
Журналисты застрочили в блокнотах. Фотокорры защелкали затворами.
— Но, — продолжил Джек, — не на блюдечке с голубой каемочкой. Так не бывает.