Джонатан Стрендж и мистер Норрелл
Шрифт:
Волнение Стренджа возросло до предела. Он чувствовал, что необходимо сесть и подробно, с научной достоверностью все описать. Однако хотелось другого: прыгать, петь, хлопать в ладоши! Он и впрямь исполнил несколько фигур контрданса. Не будь деревянный человек надежно укреплен на деревянной колонне, Стрендж подхватил бы его и закружил по комнате.
Выплеснув восторг, он ощутил острое искушение написать Норреллу и даже уселся за письмо, исполненное триумфа и сарказма («Вы, разумеется, будете счастливы узнать…»), однако скоро передумал.
— Это лишь спровоцирует его на какой-нибудь акт мести, например, уничтожить мой дом или что-нибудь в этом
Даже появление самого Джона Аскгласса и получасовая беседа с ним не смогли бы настолько обрадовать Стренджа. Единственным неприятным моментом во всей этой истории оставалось воспоминание — и то отрывочное — о форме, которую на сей раз приняло его безумие.
— Наверное, я превратился в Ласселлза или Дролайта! Какой ужас!
На следующее утро Стивен Блек отправился выполнять поручения сэра Уолтера. Нанес визит банкиру на Ломбард-стрит, поговорил с портретистом на Литл-Бритэн, передал портнихе на Феттер-лейн заказ на платье для леди Поул. Следующим в списке стоял визит к адвокату. Медленно кружился мягкий тяжелый снег. Вокруг раздавались привычные звуки лондонского Сити: фырканье и топот лошадей, громыханье экипажей, крики уличных продавцов, стук дверей, смягченные снегом шаги множества людей. Стивен остановился на углу Флит-стрит и Митр-корт. Не успел он вынуть из кармана часы (подарок джентльмена с волосами, словно пух), как все звуки внезапно стихли, словно их отрезали ножом. Стивен словно на мгновение оглох, но еще не успев испугаться, заметил, что это вовсе не единственное изменение. Улица внезапно опустела. Ни людей, ни кошек, ни собак, ни птиц. Все вдруг куда-то исчезли.
А снег! Вот уж странность, так странность! Внезапно белые мягкие хлопья большие, словно соверены, неподвижно повисли в воздухе.
«Магия», — недовольно подумал Стивен.
Он немного прошел по Митр-корт, по пути заглядывая в витрины. Огни светились, товары лежали на прилавках — шелка, табак, ноты. В каминах горел огонь, однако пламя словно замерзло.
Оглянувшись, он заметил, что проложил подобие туннеля сквозь трехмерное снежное кружево. Из всех странностей, виданных в жизни, эта казалась самой необычной.
Вдруг откуда-то раздался яростный голос:
— Я считал себя совсем свободным от него! Какие уловки он использует? — Перед Стивеном внезапно материализовался джентльмен с волосами, как пух. Лицо его горело, а в глазах сверкали молнии.
Потрясение было настолько сильным, что на мгновение Стивен испугался — как бы не упасть в обморок. Однако он прекрасно знал, как высоко джентльмен ценит самообладание и спокойствие, поэтому тут же совладал с собой и спрятал страх.
— Свободным от кого, сэр? — срывающимся голосом уточнил он.
— Да от волшебника же, Стивен! От волшебника! Я думал, он раздобыл какой-то мистический предмет, который и выдал ему мое присутствие, однако так ничего интересного в его комнате не нашел, а сам он клянется, что понятия не имеет, о чем я говорю. На всякий случай за прошедший час я быстренько обежал земной шар и проверил все кольца могущества, все магические кубки и ручные мельницы.
Из этого отрывочного рассказа Стивен понял, что волшебнику все-таки удалось вызвать джентльмена с волосами, как пух.
— Ведь было время, сэр, — заметил он, — когда вы желали помогать волшебникам, колдовать для них и выслушивать их благодарности. Так вы спасли леди Поул, правильно? Может быть, и сейчас все окажется неплохо?
— О, возможно! Однако я так не думаю. Послушай, Стивен, помимо неудобств, которые могут доставить его вызовы — в любой миг, когда ему заблагорассудится, — полчаса, проведенные у него, оказались сущим мучением. Как много он говорит! Самый тщеславный человек из всех, с кем мне приходилось иметь дело. Такие натуры — способные говорить лишь о себе, не слушая собеседника, — мне глубоко отвратительны.
— Вы правы, сэр! Это так раздражает. Кстати, раз вы будете заняты с волшебником, нам придется отложить мое восшествие на английский престол?
Джентльмен произнес что-то очень сильное на своем собственном языке, скорее всего, ругательство.
— Полагаю, ты прав. И это возмущает меня больше, чем все остальное, вместе взятое. — Он на мгновение задумался. — А может, все не так уж и плохо. Английские волшебники очень глупы. Они обычно требуют одного и того же. Те, что победнее, просят нескончаемых запасов репы или каши, богатые мечтают лишь о еще большем богатстве. Ну, а молодые хотят любви какой-нибудь принцессы или королевы. Как только он что-нибудь из этого попросит, я тут же исполню его волю, и на его голову неизбежно обрушится поток неприятностей. Так бывает всегда. Он отвлечется, а мы с тобой займемся английской короной. О, Стивен! Как я рад, что пришел к тебе! Ты разумнее всех на свете! — Тнев джентльмена мгновенно улетучился, сменившись восторгом. Из-за тучи внезапно выглянуло солнце, и замерший снегопад засиял и заблистал (хотя Стивен не мог сказать, было ли это делом рук джентльмена или случайностью).
Он было заметил, что ничего не предлагал, но тут джентльмен исчез. Снова появились лошади, повозки, люди, кошки, собаки, и Стивен сразу наткнулся на какую-то толстую особу в темно-красной мантилье.
Стрендж поднялся с кровати в отличном расположении духа, потому что проспал без перерыва восемь часов кряду. Впервые за долгое время он не вставал ночью колдовать. В награду за успешный вызов эльфа волшебник решил устроить себе выходной. В десять с минутами он явился в палаццо, где снимали квартиру Грейстилы, и нашел семейство за завтраком. Принял приглашение присоединиться, съел несколько горячих булочек, выпил большую чашку кофе и заявил мисс Грейстил и тетушке Грейстил, что поступает в их полное распоряжение.
Тетушка Грейстил с удовольствием уступила положенную ей долю внимания племяннице. Мисс Грейстил и мистер Стрендж провели утро в совместном чтении книг по магии. Часть книг была из собственной библиотеки Стренджа, а часть Флора приобрела по его рекомендации. Здесь оказались и «История Короля-ворона для детей» Портишеда, и «Жизнь Мартина Пейла» Хикмена, и «Анатомия минотавра» Хизер-Грея. Стрендж познакомился с ними, когда только начинал заниматься магией, и сейчас дивился граничащей с наивностью простоте изложения. Читать их вслух для мисс Грейстил оказалось самым приятным на свете занятием. Еше интереснее было отвечать на ее вопросы и выслушивать комментарии — заинтересованные, умные и немного чересчур серьезные.