Джонатан Стрендж и мистер Норрелл
Шрифт:
— Ах! — взволнованно воскликнул тот священник, который хорошо изъяснялся по-английски, и поднял руку, словно боялся, что доктор Грейстил сию минуту побежит на Санта-Мария Дзобениго. — Но ведь вы возьмете с собой слугу? Вы не пойдете туда один?
Валил густой снег. Все краски Венеции слились в оттенки серого и черного. Площадь Сан-Марко казалась бледной гравюрой на белой бумаге. Она пустовала. Доктор Грейстил и Фрэнк с трудом пробирались по снегу. Доктор Грейстил нес фонарь, а Фрэнк держал над головой доктора черный зонт.
Сразу за площадью высился черный столп ночи. Они прошли под
Они последний раз обернулись на безмолвный белый город и вступили во тьму.
Улицы обезлюдели. Все жители прихода уехали к родственникам и друзьям, в другие районы города. Однако венецианские кошки, которые, как любые кошки, все делают по-своему, как раз собрались на Санта-Мария Дзобениго, чтобы потанцевать, поиграть и поохотиться в бесконечной ночи, которая казалась им особенным праздником. В темноте кошки то и дело пробегали мимо доктора Грейстила и Фрэнка, и несколько раз доктор ловил на себе взгляд горящих глаз из подворотни.
В доме, где снимал квартиру Стрендж, было тихо, как и вокруг. Они постучали, покричали, но никто не открыл. Дверь оказалась не заперта, и они вошли. В доме тоже царила тьма. На ощупь найдя лестницу, англичане поднялись на верхний этаж, в комнатку, где волшебник занимался магией.
После всего случившегося они ожидали увидеть нечто из ряда вон выходящее: например, мистера Стренджа, беседующего с демонами или осаждаемого видениями. Обычность картины несколько обескуражила их. Комната выглядела как всегда. Горело множество свечей, приветливо грела железная печка. Стрендж сидел за столом, склонившись над серебряным блюдом, из которого прямо ему в лицо бил яркий белый свет. Волшебник не поднял голову, даже не взглянул на вошедших. В углу мирно тикали часы. Как обычно, везде валялись книги, бумаги и прочие необходимые вещи. Стрендж провел кончиком пальца по поверхности воды, а потом дважды очень аккуратно дунул на нее. Повернувшись, что-то записал в блокноте.
— Стрендж, — окликнул доктор Грейстил.
Тот поднял голову. Он не выглядел таким безумным, как в прошлую ночь, однако в глазах сохранилось загнанное выражение. Долгим взглядом, словно не узнавая, смотрел волшебник на доктора.
— Грейстил, — наконец-то пробормотал он, — что вы здесь делаете?
— Да вот, пришел проведать вас. Беспокоюсь, видите ли.
Стрендж ничего не ответил и, снова повернувшись к серебряной чаше, совершил над ней несколько пассов. Однако результат явно его не удовлетворил. Волшебник взял стакан и налил в него немного воды, потом достал из нагрудного кармана крошечную бутылочку и аккуратно капнул в стакан две капли ее содержимого.
Доктор Грейстил внимательно за ним наблюдал. Этикетки на бутылочке не было, янтарного цвета жидкость могла оказаться чем угодно.
Стрендж заметил пристальный взгляд доктора.
— Полагаю, вы собираетесь сказать, чтобы я этого не пил. Не трудитесь! — С этими словами он опрокинул в рот содержимое стакана. — Узнав причину, вы и сами предпочли бы смолчать.
— Нет-нет, что вы, — возразил доктор Грейстил самым любезным тоном — тем, каким разговаривал с наиболее трудными пациентами. — Уверяю, даже и не собирался говорить ничего подобного. Я всего лишь
— Моя жена жива, — произнес Стрендж. Голос его звучал хрипло и незнакомо. — Ха! Вот так! А вы и не знали!
Доктор Грейстил похолодел.. Если бы Стрендж нарочно хотел бы напугать его еще больше, то должен был бы сказать эти самые слова.
— Все твердили, что она умерла! — продолжал Стрендж. — Уверяли, будто похоронили! Сам не понимаю, как я мог так поддаться. Ее же просто заколдовали. Украли у меня! Вот для чего мне необходимо это! — Он помахал бутылочкой с янтарной жидкостью, словно готов был выплеснуть ее в лицо гостю.
Доктор Грейстил и Фрэнк одновременно сделали шаг назад.
— Все в порядке, — прошептал Фрэнк на ухо хозяину. — Все нормально. Я не позволю ему напасть на вас. Не волнуйтесь, справлюсь.
— Я не могу вернуться туда, в тот дом, — продолжал Стрендж. — Он выгнал меня и не позволит вернуться. Деревья сомкнутся и не пропустят. Пробовал самые разные заговоры против колдовских чар. Ни одно не действует. Ни одно…
— Вы колдуете с прошлой ночи? — поинтересовался доктор Грейстил.
— Что? Да, конечно!
— Мне неприятно это слышать. Вам следует хорошенько отдохнуть. Боюсь, вы не очень отчетливо помните события…
— Ха! — снова воскликнул Стрендж с самой горькой иронией. — Что вы такое говорите? Я никогда не смогу забыть даже малейшей подробности!
— Вы уверены? Твердо уверены? — продолжал доктор тем же умиротворяющим тоном. — Ну, не стану скрывать, что ваше появление меня встревожило. Вы были сам не свой. Разумеется, это следствие переутомления. Возможно, если бы я…
— Простите, доктор Грейстил, но, как я только что объяснил, моя жена ЗАКОЛДОВАНА, она — пленница подземного мира. И как бы мне ни хотелось продолжать разговор, есть дела куда более срочные!
— Очень хорошо. Ради бога, успокойтесь. Наш приход вас излишне взволновал. Сейчас мы уйдем, а придем навестить завтра. Однако прежде чем покинуть вас, должен сказать, что сегодня утром губернатор прислал ко мне делегацию. Он почтительно просит вас на некоторое время воздержаться от колдовства…
— Не колдовать? — Стрендж дико расхохотался — холодным, злым, безрадостным смехом. — Вы просите меня остановиться? Невозможно! Для чего же Бог создал меня волшебником, если не для этого? — Здесь он снова повернулся к чаше и снова начал рисовать над ней таинственные знаки.
— Ну, тогда хотя бы избавьте квартал от этой неестественной ночи. Ради меня. Ради нашей дружбы. Ради Флоры.
Рука Стренджа застыла, так и не закончив жеста.
— О чем вы? Какая неестественная ночь? Что в ней неестественного?
— Ради бога, Стрендж! Сейчас же уже почти полдень!
Стрендж на секунду замолчал. Посмотрел в черное окно, оглядел освещенную комнату, перевел взгляд на доктора Грейстила.
— Не имел ни малейшего понятия, — пораженно прошептал он. — Поверьте! Это не я!