Джонни, будь паинькой
Шрифт:
Джонни и Серенгети сидят, развалившись, перед телевизором, и я чувствую себя неловко. Поднимаюсь в комнату, готовлю тост с печеными бобами на своей кухоньке и ложусь спать пораньше.
На следующий день Серенгети все еще здесь. И хотя сегодня у меня официальный выходной, прохлаждаться у бассейна как-то не тянет. Читаю книгу в своей спальне, когда раздается стук в дверь.
— Войдите, — говорю я и очень удивляюсь, увидев Серенгети.
— Мне надо, чтобы
— Да?
— Я сама не могу, потому что если меня засекут репортеры… Знаю, у тебя выходной, — пренебрежительно добавляет она, — но ты уже вчера отдыхала, так что...
— Хорошо. — Я не работаю на эту кралю и могла бы дать ей от ворот поворот. У нее, что, своего ассистента нет?
— У тебя нет личного помощника? — уточняю я.
— Нет, — отвечает Серенгети, вызывающе вздернув подбородок. — Пока нет.
Футси извивается в руках хозяйки, и она ставит его на пол. Песик бросается ко мне, тявкая и виляя хвостом. Серенгети выглядит немного растерянной. Ладно, мне становится любопытно.
— Что нужно? — спрашиваю я.
Подружка Джонни делает глубокий вдох:
— Тест на беременность.
Практически чувствую, как кровь приливает к моему лицу.
— Только не говори никому, — умоляюще просит она.
— Конечно, не скажу, — горячо отзываюсь я и встаю.
— Особенно Джонни.
— Ладно, — нерешительно соглашаюсь я. — А где он?
— В студии, так что у меня мало времени.
— Я сейчас же поеду и куплю тест.
Вызывать Дейви, вероятно, не стоит, поэтому решаю снова одолжить «порше». Звоню охране и прошу подготовить машину.
Полтора часа спустя возвращаюсь домой с тремя разными тестами. Из студии доносится приглушенная музыка. Нахожу Серенгети в комнате Джонни. Она сидит на кровати и смотрит в пространство. Меня охватывает жалость к ней, когда она встает и с бледным лицом забирает у меня тесты. Не промолвив ни слова, она направляется в ванную и захлопывает дверь у меня перед носом.
— Мне подождать? — громко спрашиваю я.
Серенгети не отвечает, и я не знаю, что делать. Минут десять околачиваюсь перед ванной Джонни, пока не теряю терпение. Результат уже должен быть готов. Разве на тест уходит не одна-две минуты?
Стучу в дверь.
— Серенгети, все в порядке?
Слышу звук спускаемой воды. Через мгновенье дверь распахивается. Удивившись, отступаю назад. Серенгети швыряет мне в руки бумажный пакет из аптеки и велит:
— Выброси это. Только не в здешние мусорные баки.
— И куда же мне это выкинуть? — недоумеваю я.
Серенгети раздраженно глядит на меня.
— Ты ведь знаешь, что журналисты роются в мусоре звезд?
— Э-э, да. З-знаю, — говорю я с запинкой.
— Тогда выброси это в другом месте, может быть, в общественные баки или еще куда-нибудь. Только не попадайся никому на глаза.
Разворачиваюсь, готовясь выйти из комнаты.
—
Снова разворачиваюсь. Теперь я окончательно теряюсь.
— Что?
— Ты ведь не можешь выкинуть эту дрянь? Папарацци уже засекли, как ты мило ужинала в «Плюще» с моим раздолбаем-бойфрендом, и теперь чертовы писаки решат, что это твои тесты на беременность. К тому же я сомневаюсь, что тебя никто не заметит.
На мгновенье впадаю в ступор. Решаю не упоминать о том, что не кто иной, как я уже побывал в аптеке и купил ей эти самые тесты. Едва ли меня кто-нибудь видел.
— Дай сюда! — нетерпеливо рявкает Серенгети, резко вырывает у меня пакет и цедит сквозь зубы: — Тупица.
Лишаюсь дара речи. Я даже не в силах сказать, чтобы она не разговаривала со мной таким тоном.
— Теперь иди, — командует Серенгети.
Смотрю на нее в смятении, потом поворачиваюсь и ухожу.
— И убери за Футси. Он нагадил у постирочной! — несется мне вслед.
Неохотно убираю за Футси, а у самой мысли прыгают с пятого на десятое. Из студии Джонни по-прежнему доносится музыка, но потом она затихает. Подозреваю, что тут не обошлось без Серенгети.
Прислушиваюсь, стоя у подножия лестницы, но в доме царит тишина. Отправляюсь на кухню, чтобы заварить себе чай, и тут раздается набирающий силу голос Серенгети, вскоре переходящий в настоящий крик.
Не могу разобрать, о чем они говорят, но Джонни тоже повышает голос. Пытаюсь удержаться от подслушивания, когда наверху внезапно хлопает дверь, и взбешенный донельзя Джонни топает вниз по лестнице. Перехватываю жесткий взгляд его глаз, секунды три мы глядим друг на друга, затем Джонни поворачивает направо и выходит из дома через парадную дверь. Я стою, не зная, что предпринять, потом тоже иду к парадной двери и немного погодя вижу, как его мотоцикл с ревом выносится из центральных ворот.
Возвращаюсь в дом.
Дверь студии закрыта, но глядя на Футси, сидящего под нею, делаю вывод, что Серенгети все еще там. С колотящимся сердцем иду обратно на кухню.
Серенгети так и не спускается вниз, поэтому я кормлю Футси и устраиваюсь в гостиной перед плазменным телевизором, держа ушки на макушке. Не вижу смысла оставлять Футси в одиночестве и смотреть телевизор в своей спальне. Не знаю, собирается ли Серенгети показываться в ближайшее время.
Джонни звонит мне в восемь часов.
— Привет! — говорю я.
— Она еще там? — интересуется он.
— Да.
— Сможешь зарезервировать для меня столик в «Лаунже»?
— Что, сейчас?
— Да, сейчас.
— Конечно.
— Скажи, что я буду в десять, а со мной еще пятеро гостей.
— Сделаю, — обещаю я. Джонни разъединяется.
— Это был Джонни? — зовет Серенгети с верхней площадки. — Что он хотел?
Иду к подножию лестницы, чтобы ответить.
— Хотел, чтобы я зарезервировала столик в «Лаунже».