Джонни, будь паинькой
Шрифт:
— Я так ни разу и не извинился.
— О, — все, что сумела сказать я.
— Да-да, я полный засранец, — признает Джонни. — Но все было очень странно. Мы ни разу об этом не заговорили. Он ничем не подал виду и, казалось, был искренне рад получить от меня письмо. А я был так рад, что у меня снова появился друг, что не хотел раскачивать лодку, вороша прошлое.
— Понятно, — киваю я. — Когда это было?
— Пару лет назад.
— Ничего себе, так недавно? Ну, по крайней мере сейчас вы друзья.
— Да. Он единственный, кому я
— Он действительно единственный, кому ты доверяешь? — Я не могу в это поверить. Это, конечно, просто одна из банальностей, столь любимых знаменитостями. — А как же твоя семья? Родная кровь не водица, все такое.
— У меня нет семьи. Отец – вечный неудачник. Мать умерла. Тетя – сестра моей матери – скончалась от рака груди за два года до матери. Отец был приемным ребенком. Бабушка с дедушкой умерли. У меня они были только с материнской стороны, потому что отец сбежал из дома в пятнадцать лет. Вот и все. Кристиан был мне как брат.
Некоторое время мы сидим в тишине, и я перевариваю услышанное. Мне искренне его жаль.
— Короче, пошло оно все! — внезапно говорит Джонни. — Что это ты делаешь, заставляя меня болтать обо всей этой чепухе? Идем. — Он поднимается и потягивается, глядя на городские огни. Я встаю. Мне хочется сказать ему что-то, что его утешит, но подобрать слова не получается, так что мы молча возвращаемся к мотоциклу, и Джонни везет нас домой.
Глава 11
Утром встаю не сразу, лежу и думаю о вчерашних событиях. Джонни открыл мне сердце, представ в совершенно ином свете, и сейчас я мечтаю лишь об одном: чтобы он доверял мне так же, как доверяет Кристиану. Мечтаю стать близким ему человеком. И банальное физическое влечение тут больше ни при чем. Я действительно волнуюсь за Джонни и жду не дождусь, когда увижу его снова.
Витая в облаках, спускаюсь в кабинет и не могу сосредоточиться на работе. Телефонный звонок приводит меня в чувство. Один из журналистов интересуется, кто был вместе с Джонни в «Плюще». Смеюсь и говорю, что всего лишь я, его личный помощник. Дескать, Джонни очень захотелось пиццы, а Серенгети в городе не было, и я поехала с ним за компанию. По-моему, все это звучит весьма правдоподобно. Надеюсь, ведущие колонок светской хроники будут того же мнения. Как же следует действовать в таких случаях? Делать заявление или ждать, когда поступят вопросы? Гуглю Джонни Джефферсона и неожиданно для себя вижу подборку фотографий, на которых я слезаю с мотоцикла. «Кто эта девушка?» — гласит подпись. Зажимаю рукой рот и приникаю к экрану.
— Что случилось? — спрашивает Джонни, стоя в дверях.
Резко поднимаю голову, вижу его и внезапно робею.
Джонни проходит в кабинет и опускает руку мне на плечо:
— Ты в порядке, Мегера?
— Да, да, в полном! — поспешно отвечаю я, пытаясь скрыть смущение. Я рада, что он помнит
Джонни спокойно придвигает стул, и я смещаюсь в сторону. Он снова в солнцезащитных очках.
— Посмотрим, что тут у нас.
Я передаю Джонни мышь, и он начинает ей кликать, а потом и тихонько смеяться при виде первой же фотографии, на которой я вхожу за ним в ресторан.
— Ты похожа на зайца, угодившего в свет фар. — Он поворачивается ко мне и улыбается, но я не вижу его глаз за темными стеклами.
— Ты такой смешной со своими очками, — заявляю я.
— Что?
— То. Ты ходишь дома в солнцезащитных очках.
— Так лучше? — интересуется Джонни, сдвигая очки на макушку.
— О нет, не с такими красными глазами, — манерно тяну я.
Джонни усмехается и возвращает очки на нос, продолжая просматривать сайты светской хроники.
— Мне ужасно неловко, — наконец высказываюсь я, пряча лицо в ладонях.
— Брось, — отзывается Джонни. — Чертовски забавно, что ты переживаешь из-за таких пустяков.
— Надеюсь, Серенгети тоже так думает.
Телефон Джонни начинает звонить. Взглянув на номер абонента, он со смехом говорит:
— Вот сейчас и узнаем. — И отвечает на вызов.
Серенгети рвет и мечет.
— Да, мне захотелось пиццы, — спокойно объясняет Джонни. — Она моя помощница. Сопровождать меня — ее работа.
Он косится на меня и подмигивает. Улыбаюсь ему в ответ, ощущая себя этакой малолетней нахалкой. Если ему все равно, почему я должна волноваться? Мы ничего плохого не сделали, и если Серенгети злится — это ее проблемы.
Нажав отбой, Джонни откидывается на спинку стула и обводит меня взглядом. Тянусь за своим ежедневником.
— Итак, не забудь, что в час дня у тебя плановый визит к врачу, а в три — саундчек на МТВ. — Джонни записывает акустический сет для этого канала на следующей неделе.
— М-м-м, — мычит он, задумчиво рассматривая меня.
Раздается стук в дверь, поднимаем головы и видим стоящую на пороге Розу.
— Кофе, ребятки? — тепло улыбается она.
— Да, пожалуйста, — хором выпаливаем мы.
— Пойдем, составим ей компанию на кухне, — предлагает Джонни, как только Роза уходит.
Он снимает очки, пока мы встаем.
— У тебя и правда немного больные глаза, — говорю я. Они так выглядят со вчерашнего утра. — Давай-ка я принесу капли?
— Валяй, — соглашается Джонни.
Иду, нахожу нужный пузырек в аптечке и отправляюсь на кухню. Джонни сидит за столом, а Роза возится с кофемашиной.
— Запрокинь голову.
Джонни повинуется. Придерживая его лицо, закапываю пару капель в один красный глаз.
— Ой! — восклицает Джонни, яростно моргая. Промокаю уголок бумажной салфеткой и приступаю ко второму глазу. Лицо у Джонни теплое и загорелое; двухдневная щетина на его щеках колет мою ладонь. Снова гляжу ему в глаза и обнаруживаю, что он смотрит на меня.