Джулия

Модиньяни Ева

— А знал ты многих, — засмеялась Джулия.

Лео не обратил внимания на ее колкость. В его глазах Джулия увидела искреннее беспокойство.

— Ты заболела и никому ничего не сказала. Почему, Джулия?

— Зачем говорить, когда и так все знали. Даже ты.

— Мне сказал об этом наш сын. Но почему ты не поделилась со мной, может быть, тебе было бы легче?

— Так уж я устроена, Лео, и потом, говори не говори, все равно уже ничего не изменится.

— Ты не права. Близкие могут помочь справиться с трудностями, как-то облегчить…

—

Нет, Лео! — резко перебила его Джулия. Даже намека на свою болезнь она не хотела ни от кого слышать, это была ее болезнь, и боролась она с ней сама. — Никто не может ни помочь, ни облегчить. Ты все время один на один с этим врагом. Ты не знаешь, откуда он пришел, когда нанесет следующий удар.

Лео обнял ее, и она положила голову ему на плечо.

— Ты поправишься, — сказал он, гладя ее по волосам.

— Да, меня тоже в этом заверили.

— Прости меня, Джулия, — прошептал он, — я плохо о тебе заботился, когда мы были вместе, и вообще, я всегда вел себя как эгоист.

— Эгоистом ты был со всеми, не только со мной, — уточнила Джулия, — а со мной был просто свиньей. Но было ведь и хорошее! Благодаря тебе я стала тем, кем стала, такой, какая я есть. Ты помог мне найти себя, это ведь тоже немало!

— Я люблю тебя, Джулия, — шептал он, целуя ее в губы, — люблю по-прежнему.

Какие они были разные, Лео и Гермес! Когда Лео клялся в любви, он был абсолютно искренен, но уже через секунду мог напрочь забыть о своей клятве. Лео не умел хранить верность, предательство было свойством его натуры.

— Решил изменить Коринне со своей бывшей женой? — лукаво спросила Джулия, поднимая на Лео смеющиеся глаза.

— Доброе утро! — услышала она вдруг знакомый голос и вся сжалась, потому что на пороге кухни стоял Гермес.

— Тут неожиданно возвращается муж, а любовник прячется в шкаф, — решив выйти из положения с помощью древнего анекдота, произнес Лео и отошел от Джулии.

Справившись с секундным смущением, Джулия испытала чисто женское удовлетворение. «Вот и хорошо, — подумала она злорадно, — теперь мы квиты, пусть и он немного поревнует».

Глядя Гермесу прямо в глаза, она сказала как ни в чем ни бывало:

— Лео зашел как раз перед тобой и рассказывал мне очень любопытные вещи. Они и тебе могут быть интересны.

Глава 2

Благодаря вмешательству Аттилио Монтини, с одной стороны, и депутата Армандо Дзани, с другой, новый скандал удалось предотвратить, и к Марте вернулась прежняя уверенность. Словно одержимая бесом, она хотела во что бы то ни стало уничтожить своего бывшего мужа, но в результате молодой врач покончил жизнь самоубийством, ослепленный горем отец умершего мальчика обвинен в клевете, а ей грозит тюрьма сразу за несколько преступлений. Гермес, щадя дочь, решил замять дело, но в обмен потребовал от своей бывшей жены, чтобы она уехала.

— Я не отправлю тебя за решетку, — сказал

он ей при их последней встрече, — но требую, чтобы ты уехала из Италии навсегда.

Марта решила отправиться в Бразилию. Там в Рио-де-Жанейро жил и работал известный специалист по пластической хирургии, с помощью которого ей удастся еще надолго продлить молодость. Еще у нее был там один знакомый психоаналитик, с которым они несколько лет назад отдыхали вместе на Лазурном берегу. Она тогда лишь милостиво принимала ухаживания молодого латиноамериканца, не давая ему ни малейшего шанса, но сейчас обстоятельства изменились к худшему, поэтому она позвонила ему и убедилась, что он ждет ее с распростертыми объятиями.

И вот чемоданы с великолепными нарядами уже сданы в багаж, и Марта, держа в руках билет первого класса до Рио, ждала, когда объявят посадку.

— Какая встреча! — вдруг раздался у нее над ухом громкий мужской голос. — Бьюсь об заклад, вы синьора Корсини!

Услышав эту фразу, произнесенную с ярко выраженным американским акцентом, Марта обернулась и увидела красивого атлетически сложенного блондина, разглядывающего ее с нескрываемым восхищением. Слегка навеселе (округлившийся живот говорил о привычке к спиртному), безвкусно одетый (все, начиная с ботинок и кончая галстуком, — от Гуччи), он тем не менее показался Марте очень привлекательным. Ей такие мужчины нравились. Она улыбнулась обворожительной улыбкой и кокетливо ответила:

— Да, я Корсини, а вы…

— А я Джеймс Кенделл, — радостно сообщил американец. — Мы встречались пару лет назад в Балтиморе на конгрессе хирургов.

— Ну конечно, я прекрасно помню, — воркующим голоском подхватила Марта, — мы обедали за одним столом.

Она и в самом деле вспомнила его. Он пожирал ее глазами, стараясь, чтобы этого не заметила ревнивая властная жена, все время говорившая про корриду и своих племенных быков, которых она разводила на фазенде в Пуэбло.

— Как поживает профессор Корсини? — вежливо осведомился Кенделл.

— Не знаю, я давно его не видела, мы разошлись.

— Потрясающее совпадение! — Американец буквально подпрыгнул от радости. — Я ведь тоже теперь свободен.

— Быки надоели? — весело спросила Марта.

Американец расхохотался.

— Как вы догадались? Я действительно решил смотаться подобру-поздорову, пока она их на меня не напустила.

— Вы забавный, — смеясь, заметила Марта, — с вами не соскучишься.

И они продолжили болтовню, вызывая своим безудержным весельем удивление ожидающих рейса пассажиров.

— Так вы летите в Рио? — спросил Кенделл.

— В Рио, — ответила Марта и наградила его многообещающим взглядом.

Марта поняла, что правильно выбрала направление. Теперь за океаном у нее уже не один, а два поклонника: к сентиментальному латиноамериканскому психоаналитику неожиданно прибавился хирург-весельчак, так что скучать ей не придется — ни днем, ни ночью.