Джулия
Шрифт:
Глава 19
Свет померк перед глазами Джулии, земля ушла из-под ног, но из ее груди не вырвалось ни единого звука. В эту секунду все ее мысли были о маленьком Джорджо: только бы он не проснулся. Осторожно протянув руку к выключателю, она потушила свет, и дикая сцена исчезла, как приснившийся кошмар.
Бесшумно выйдя из спальни, Джулия прикрыла за собой дверь, не спеша вышла из квартиры и вызвала лифт. Положив Джорджо на заднее сиденье своей машины, она включила зажигание и отъехала от дома. Через пять минут она уже была на улице Тьеполо.
На
Кто по-настоящему помог Джулии в трудную минуту, так это Амбра. Благодаря ее поддержке Джулия, хоть и с опозданием, сдала вторую книгу и сразу же приступила к третьей. За несколько месяцев они стали настоящими подругами.
— Ты пишешь все лучше и лучше, — сказал ей издатель, — еще немного, и станешь звездой первой величины.
— Мне приятно это слышать, но я не обольщаюсь. Хороших писателей и без меня достаточно.
Старик заботливо посмотрел на нее.
— У тебя усталый вид. Скажи, ты не слишком много работаешь?
— У меня нет выхода, — ответила Джулия. — Сюжет нельзя спрятать, как сокровище или капитал, его нужно разрабатывать. Иначе он безнадежно устареет. Когда у меня есть вдохновение, я пишу и не могу остановиться.
Работа стала для нее транквилизатором и допингом одновременно, Джорджо — единственным утешением. Романов она не заводила, если не считать одного, короткого, с фотографом. Когда они встретились с Лео в суде по поводу развода, он дал понять, что осуждает ее за эту связь. Мечтая вернуть ее, он готов был прибегнуть к любым аргументам. Потом он изменил тактику и принялся за ней ухаживать. Но Джулия порвала с ним окончательно. Теперь она знала, что Лео не может переродиться и всем его клятвам грош цена.
Постепенно страсти улеглись, и они стали добрыми друзьями. Что касается Джорджо, Лео был и оставался любящим отцом, в этом отношении Джулия не могла на него жаловаться.
— Ты можешь потребовать у него столько денег, сколько считаешь нужным, — сказал ей Бенни, который был ее адвокатом в бракоразводном процессе.
— Но я не хочу, чтобы он умер с голоду! — Джулии стало жаль бывшего мужа. — Ему и так приходится отдавать первой жене половину своих заработков, нельзя же забирать у него все.
— Первой жене он давно уже ничего не дает, — заверил ее Бенни.
— Скотина! — возмутилась Джулия. — Куда же он в таком случае тратит деньги?
— Ты меня об этом спрашиваешь?
— Раз так, возьмем с него максимум того, что можем взять. В конце концов, Джорджо не только мой, но и его сын. А о детях надо заботиться. — В эту секунду она была в ярости.
Когда они с Лео виделись, гнев ее улетучивался. Конечно, он не менялся, оставаясь все тем же эгоистом, обманщиком и ловеласом. Избалованный ребенок, любимец женщин, он не был способен хранить верность, отвечать за свои поступки, нести ответственность за семью, как другие мужчины. Но несмотря на свою неистребимую страсть к изменам, он любил и, возможно, любит ее до сих пор. Джулия чувствовала это сердцем.
В ее жизни снова
На одном из показов мод своей подруги Джулия встретила как-то Марту Монтини — женщину, которую застала после похорон матери в своей постели. Марта была с мужем, и Джулия услышала, как кто-то назвал его по имени — Гермес.
Нежные, волнующие воспоминания далекой молодости, почти детства, нахлынули на нее, и она вспомнила красивого, похожего на греческого бога юношу, подарившего ей первый в жизни поцелуй. Теперь этот юноша стал знаменитым хирургом. Судя по всему, женитьба на дочери медицинского светила помогла ему сделать блестящую карьеру, но счастья не принесла. Брак с такой женщиной не может быть счастливым.
С того дня Джулия стала просматривать иллюстрированные журналы, чтобы узнать побольше о своей первой любви. Ей то и дело попадались его фотографии и заметки в разделах светской хроники, свидетельствовавшие о том, что хирург, который не мог не знать про неверность своей жены, всюду появлялся в ее обществе. Вглядываясь в лицо красивого мужчины, она искала в нем черты двадцатилетнего юноши, рубившего в холодный летний день сосну в ее саду. Искала и находила. Может, и он не забыл меня, думала она с надеждой, и ее охватывало волнение.
Время текло неумолимо, отмеряя недели, месяцы, годы, но когда они столкнулись лицом к лицу в Манхэттене на Пятой авеню, обоим показалось, что с их последней встречи не прошло и дня.
— Джулия! Джулия де Бласко! — радостно воскликнул он, подходя к ней. — Как твой насморк?
Она сделала над собой усилие, чтобы не запрыгать от счастья.
— Рада тебя видеть, — осторожно сказала она. — Ты по-прежнему приглядываешь за своими братьями и сестрами, как сторожевой пес?
— Нет, — ответил он с грустью. — Охранять стало некого. А ты все та же очаровательная девочка, сварившая для меня кофе в холодный июньский день несколько лет тому назад.
— Если быть точнее, — покраснев, сказала Джулия, — двадцать пять лет тому назад. Мне уже скоро сорок.
— Ты такая же красивая, как была, совсем не изменилась. Я все эти годы вспоминал тебя, Джулия.
— О Господи, — спохватилась она, — да что мы в самом деле остановились посреди улицы и оплакиваем молодость, как два старых ветерана!
— У тебя есть свободное время? — спросил он.
— У меня его нет, но мы с тобой сейчас куда-нибудь зайдем и немного посидим.
Они вошли в Трамп Тауэр, самый современный из нью-йоркских небоскребов, отделанный розовым мрамором и позолотой, спустились вниз и сели за столик бара. Зеленые деревья и журчание маленького водопада создавали иллюзию рая.
— Я тоже тебя вспоминала, — призналась Джулия.
— Правда? — Гермес посмотрел на нее с нежностью.