Единственная из чужой Вселенной
Шрифт:
Глава 7
(Путник)
Дейтон спешил. Длинные светлые волосы растрепались так, что полукровка походил на женщину. Мелкие, очень правильные черты лица и белая-белая кожа усиливали впечатление. Ярко-оранжевые глаза, очень большие и по-настоящему драконьи — только у него я видел этот удлиненный зрачок — нездорово поблескивали. Переживает, что Аллен накажет.
Еще не переболел жаждой угодить Вождю. Даже после того, как почти погибла, и теперь лежала в коме араччи — та, что любил Дейтон. Им все равно не дали бы быть вместе, как и мне с Лией. Слишком сильные у обоих
Так считал Аллен, так считали аджагары, а что говорит чужое сердце — не их проблема.
Тонкий телом, как длинный, но гибкий стебель, Дейтон происходил из такой же вымершей расы, как и моя. Только они не виновны в Разломе. А, значит, и стыдиться ему нечего. Но работал на Аллена полукровка не поэтому. Не за плату, о которой не было и речи — лишь еда и кров. Дейтону некуда идти. Мне, в общем-то тоже. Но я еще мог притулиться на какой-нибудь шестимерной планете — в забытом аджагарами мире. Все ведь не упомнишь. Дейтон выживал лишь в семимерном мире, а такими владели только аджагары.
Чуть ниже меня ростом полукровка носил странные комбинезоны, плотно облегавшие жилистое тело. Меня смущало то, насколько откровенно они сидели, не скрывая ни единой выпуклости, ни единой впадины.
У моего народа такое считалось неприличным.
— Показывай! — выпалил полукровка.
Я повел рукой, очерчивая масштаб ненастья. Глаза Дейтона расширились, а мои, кажется, готовы были выпасть из орбит.
Паутина разрослась — на каждый уничтоженный мною портал, паразиты соткали еще три. Я сам ошалел от их скорости и нахальства. Даже дух перехватило.
— Это как убирать снег во время снегопада, — расстроился Дейтон.
— Надо решать проблему в корне, — согласился я. — А пока велю полукровкам путешествовать только короткими порталами, избегая любого истончения материи. Так они в сети не попадутся. Попробуем хотя бы частично перекрыть ходы?
Дейтон озадаченно пожал плечами. Я понимал его, как никто другой.
Пока я ждал полукровку, порталы размножились, как на дрожжах. И что-то подсказывало — чем больше мы усердствуем в их уничтожении, тем все энергичней раскидывают сети паразиты.
Но ничего не предприняв, мы навлечем на себя гнев Аллена. Разберется ли он сперва в вопросе или начнет карать, не спрашивая, не знал никто. Это зависело исключительно от настроения Вождя.
Неприятности сыпались одна за другой. И мы устали предугадывать — какая Вселенная на сей раз подсунет очередную каверзу.
Дейтон замер, как завороженный, глядя на сеть порталов. Я тоже.
— Спросим Аллена? — предложил он наконец.
Я кивнул. По крайней мере, в собственном решении он сможет винить лишь себя. Аджагары здорово напортачили со вселенским равновесием, сотворив новых гадов. Отдуваются же, как обычно, другие. Жаль полукровок, жаль верианцев. То ли за последние века я совсем раскис, то ли аджагарская мораль все больше отдавала малодушием, но я все чаще задумывался, стоит ли так самозабвенно «брать под козырек» на каждый указ Аллена. Имеет ли смысл примеривать на себя мораль расы, которая никогда не мыслила масштабами хотя бы одной планеты. Не заботилась ни о ком, кроме материи Вселенной. Даже детьми своими —
(Рэм)
Неприятности торопили меня. И лишь сейчас, запоздало оценил я подарок судьбы. Столетия мы с Миленой жили в мире и довольстве. Бури кризисов, шторма политических склок обходили нашу уютную семейную гавань стороной.
Боги подарили нам безмятежные века, отплатили за ужасы турнира, за то, что было позже.
И вот закончились подарочные годы, и судьбы народов опять легли на мои плечи. Не главой делегации, так королем я решал их вновь.
Бис приехал за нами с Миленой и Ламмильером, предусмотрительно захватив тройку слуг. Они загрузили вещи в шар-мобиль и закрепили ребенка в коляске, рядом с мамой. Жена светилась счастьем.
Когда мы взлетели, Милена положила голову мне на плечо и шепнула.
— Не думала, что снова испытаю такое, Рэм. Не переживай, у тебя получится избежать войны.
Моя маленькая женщина снова дарила небывалые силы, уверенность.
Я прижал ее, пока малыш мерно посапывал в перевозной коляске.
Как я жил без Милены? Откуда черпал силы, стойкость? Я снова порадовался за Мея. Надеюсь, у него с другой единственной все сложится. Он заслужил это, за все то, что пережил. За то, что не озлобился и приехал с миром после всех лет отчуждения.
Мей мог убить соперника на турнире, но отпустил его. И в этом благородном поступке был для меня весь искандец.
Шар-мобиль сел в ангар резиденции Нонсков.
Беспокойные слуги переминались с ноги на ногу, ожидая нас, тревожно перешептывались. Близкая война будоражила их сердца, лишала самообладания.
Отточенные, уважительные поклоны, приложенные к груди руки, не скрывали ни дрожи в ладонях, ни страха на лицах.
Пятеро слуг проводили нас до покоев, предупредив, что в переговорной зреет склока.
Бис усмехнулся.
Милена отправилась кормить Ламмильера. Я приобнял ее, наблюдая, как малыш сосет грудь. В этом зрелище было что-то такое… Не знаю… Щемяще-трогательное, теплое, как шерстяной плед.
Моя маленькая женщина и мой сыночек. Я сделаю все, чтобы вы жили в мире и довольстве.
Взбодрившись этими мыслями, я вернулся к Бису, и он понял без слов.
Пока мы шли по коридорам, советник вкратце поведал о том цирке, что устроил родителям Малькольд. Почти процитировал его слова Мею. Я не переставал удивляться терпению искандца. Давно бы заехал отцу по физиономии, разобрался как мужчина с мужчиной. Теперь, после встречи с единственной — а Изелейна, судя по словам Биса благоволила ему — силы Мея должны были утроиться. Он повалил бы и обездвижил Малькольда за мгновения.
Крики донеслись до меня еще за три коридора до переговорной. Они то сливались в галдеж, то делились на резкие выпады. Малькольда я узнал сразу. С ним спорил отец. Громкие выпады обоих перекрывал гневный голос Лилларинда. Советники Десяти с обеих сторон вносили свою небольшую, но шумную лепту. Гренсталь время от времени умудрялся вставить слово, из кожи вон лез, чтобы усмирить буйство королей. Но его никто не слушал и никто не отвечал. Слава богам, хоть Драко Блассу хватало ума и мудрости не вспыхнуть злостью по этому поводу.