Единственная любовь королевы
Шрифт:
Ручка двери бесшумно повернулась, и Виктория ахнула. Она подумала, что это дух Шарлотты вышел из могилы, чтобы предупредить ее о близком конце.
Но это был Альберт.
— Виктория, что вы делаете в этой комнате? — спросил он.
— Я часто сюда прихожу.
— Я знаю, потому и спрашиваю.
— В этой комнате моя кузина Шарлотта умерла, рожая ребенка. Останься она жива, она была бы королевой Англии.
— Вам не следует приходить сюда, Виктория.
— Но меня просто тянет сюда.
Тогда Альберт
— Завтра же мы уедем из Клермонта.
Она доверчиво прижалась к нему. Пусть на этот раз будет так, как он хочет.
Альберт не любил столицу и, едва оказавшись в ней, сразу начинал искать возможность вновь выбраться куда-нибудь в сельскую местность, где можно дышать свежим воздухом, который действовал на него успокоительно. На этот же раз по возвращении в Лондон он нервничал еще больше обычного, поскольку его попросили председательствовать на совещании по выработке мер против торговли рабами, и как председатель он должен был произнести свою первую публичную речь.
Он очень волнуется, признался он Виктории.
— Я обязан убедить людей в том, что серьезно интересуюсь делами, — сказал он. — Пусть не думают обо мне как о какой-нибудь пустышке.
— Никто о вас так и не думает, Альберт, — ласково ответила Виктория.
Она была счастлива, потому что он увез ее из Клермонта, где она не могла не предаваться тяжким раздумьям.
— Какая же я была глупышка, когда решила поехать туда, — сказала она. — А вы, мой дорогой Альберт, сумели мне это очень деликатно показать.
Да, его попытка сыграть роль властного, не терпящего возражений мужа удалась; а теперь, благодаря совместным усилиям Штокмара и лорда Мельбурна, ему разрешают проявлять себя и в обществе.
— Мне трудно говорить на английском, — пожаловался Альберт.
— Вы блестяще справитесь, — заверила его Виктория. — Позвольте мне прослушать вашу речь.
Это прекрасно, что она короткая, сказала Виктория. Она поправила кое-где произношение и предложила, чтобы он подрепетировал еще. Она была в восхищении, потому что быстро запомнила содержание и могла слушать и исправлять, не заглядывая в лежащий перед ней рукописный вариант.
— Немного волнения перед выступлением не помешает, — заверила его королева. — Хорошие ораторы всегда немного волнуются. Лорд Мельбурн говорит, что, когда он чувствует себя совершенно спокойно, он неважно выступает.
— Это для меня большое утешение, — признался Альберт, — потому что я очень волнуюсь.
— Дорогой Альберт, я все время буду о вас думать.
— Лучшей поддержки мне и не нужно, — ответил он.
Когда он вернулся, он ликовал: его наградили громкими аплодисментами, и ему показалось, что он всем понравился — до того все были к нему добры.
— Ну, разумеется, понравились, — сказала она. — Да и как вы могли не понравиться,
Он почувствовал себя еще счастливее. С ним наконец начинают считаться. Вскоре одно из музыкальных обществ предложило ему занять пост почетного директора, и это еще больше обнадежило его.
Лорд Мельбурн и барон Штокмар с одобрением наблюдали за ним.
«Вскоре его слова будут немало значить в политике», — думал Штокмар.
«Это убережет его от скуки», — было мнение лорда Мельбурна.
Через десять дней после того, как Альберт произнес свою речь, выдался теплый июньский день, идеальный, сказал Альберт, для прогулки. Почему бы им не прокатиться на дрожках?
Виктория сказала, что это было бы замечательно.
— Ничего нет лучше. Особенно вместе с вами. Все будут нас приветствовать. Я думаю, людям нравится видеть нас вместе.
Альберт сказал, что поездки за город ему нравятся гораздо больше.
— Дорогой Альберт, я хочу добиться, чтобы вы хоть немного полюбили мою столицу.
— В ней слишком много людей, а воздух не такой свежий, как мне хотелось бы.
— Зато в нем так интересно. Я всегда любилаЛондон больше, чем любое другое место.
— А я хочу добиться, чтобы вы научились любить природу.
Она ласково улыбнулась ему.
— Хотя, должна признаться, дорогой Альберт, что теперь мне больше всего нравится быть там, где находитесь вы.
— Тогда давайте почаще бывать на природе, и вы будете счастливы.
— Но я чуточку счастливее с вами в Лондоне, чем с вами же в сельской местности. — Она громко рассмеялась. — Ах, мне действительно придется добиться того, чтобы вы полюбили Лондон. Подумайте: тут опера, концерты, спектакли; тут улицы и люди, тут кипит оживление.
Альберт промолчал, но он, разумеется, не отказался от своего намерения при любой возможности вырываться из душного города на простор.
Дрожки уже стояли у двери. Они сели в них и поехали прочь от дворца по направлению к Конститьюшн-Хилл, эскорт последовал за ними. На улицах было полно людей, и они сразу же узнавали свою маленькую королеву. Вместе со своим красавцем мужем она выглядела чрезвычайно привлекательно; молодость этой явно счастливой пары не могла не импонировать людям.
Сидя в дрожках и улыбаясь, она вдруг услышала совсем рядом звук выстрела. Альберт обхватил ее руками, будто желал прикрыть ее собой, как щитом.
— Боже мой! — вскричал он. — Только не пугайтесь.
— …пугайтесь… — заикаясь, повторила она и тут увидела человека, вышедшего на дорогу. В каждой руке он держал по пистолету и целился прямо в нее. Раздался еще один выстрел. Она вовремя пригнулась, и пуля просвистела у нее над головой.
— Схватите его! — закричали в толпе. — Убейте его!