Единственная любовь королевы
Шрифт:
Виктория кивнула.
— Бедный Карл. Он так хотел быть добрым для всех.
— Порой одного желания недостаточно. Так с ним и случилось.
— Зато с какой радостью приветствовал народ возвращение в Англию его! Один из периодов истории, который мне нравится больше всего, это возвращение Карла II, когда звонили во все колокола, а люди пели на улицах: все были счастливы, потому что у них снова появился король.
— А вот Нолл Кромвель был слишком серьезен. Этот никому не давал смеяться.
— Меня удивляет,
— Прошу прощения у Вашего Величества, но весельчаки не обязательно грешники, как и не всегда лишенные чувства юмора — святые… разве что таковыми они считают себя сами, а это не всегда соответствует истине.
— Вероятно, наши собственные мнения о себе редко могут быть истинными.
— Зачастую они бывают предвзятыми и склоняются к нашей собственной выгоде, — согласился лорд Мельбурн.
— Но мы знаем, что нами движет, — ответила королева, — тогда как другие этого не знают. Ах, если бы люди стали чуточку добреек Альберту, если бы они поняли его.
— Станут, дайте только срок. Сначала ему нужно себя показать. Он уже делает шаги в нужном направлении. — Виктория, казалось, была рада это слышать. — И народ счастлив, — продолжал лорд Мельбурн, — видя, что их королева довольна браком. Вам нужно чаще показываться вместе, а когда родится ребенок, все и подавно возликуют.
— Что возвращает нас к тому, с чего мы начали. Мне бы так хотелось, чтобы Альберт мог приехать на пророгацию в моейкарете. — Уверен, это доставило бы ему громадное удовольствие.
— Мне тоже, — ответила королева.
Она сидела за завтраком, когда принесли послание от лорда Мельбурна. Должно быть, очень важное, решила она, если послано в такое раннее время.
Дрожащими пальцами она вскрыла конверт.
Выходило, что Мельбурн сделал открытие. Оказывается, муж королевы Анны, принц Георг из Дании, однажды в схожей ситуации уже приезжал на пророгацию парламента в карете своей жены.
Прецедент был установлен, и следовательно, Альберт имел все основания ехать на объявление пророгации в королевской карете.
— У вас хорошая новость? — спросил Альберт, глядя на нее.
Сияя от счастья, она протянула ему письмо.
Они поехали вместе в парламент: Альберт был с ней рядом, и тогда, когда она зачитала свою речь.
— Дражайший Альберт, — сказала она, когда они возвратились во дворец, — мне было так спокойно от вашего присутствия.
— Мое место всегда должно быть рядом с вами, — сказал Альберт.
Он тоже был несказанно доволен.
Как это удивительно, подумала она, состоять в браке и глубоко любить мужа. Единственная беда в том, что месяца через три ей предстоит такое тяжелое испытание. Чувствовала она себя хорошо, много
Она сообщила баронессе, с каким успехом прошла пророгация.
— Для меня это почему-то было тяжелым испытанием, — сказала она. — Это и еще открытие заседаний парламента. Но на этот раз все оказалось совсем по-другому, потому что со мною был Альберт, такой гордый и такой красивый, что прочесть речь лучше мне еще никогда не удавалось.
— Вы всегда читали свои речи безукоризненно, — кисло ответила Лецен.
Время родов приближалось. Ребенок должен был родиться в начале декабря. Лецен была занята тем, что собирала приданое для младенца; она очень не хотела, чтобы этим занимался кто-нибудь другой. Она предпочла бы запереть королеву на замок и никого к ней не подпускать. Об этом, разумеется, и речи не могло быть, и Викторию даже немного бесило то, что она называла суетливостью Лецен. Она предпочитала не думать о предстоящем испытании.
Отвлекали ее от мрачных мыслей многочисленные события в политической жизни страны.
— Беда за бедой, — повторил лорд Мельбурн. — Причем в дальних владениях Вашего Величества гораздо больше, чем когда-либо внутри страны.
— Хорошо хоть билль об объединении двух Канад прошел спокойно, однако большинство всего в девять голосов при обсуждении нашей политики в Китае — это настораживает.
— Это так, но вам всегда нужно быть готовой к победе оппозиции. Я полагаю, Ваше Величество отдает себе отчет в том, насколько она реальна.
Лицо королевы стало жестким.
— Я молю Бога о том, чтобы этого никогда не случилось.
— Вы же знаете, нелегко принимать законы при незначительном большинстве в парламенте.
— Но ведь какое-то время вам это удавалось.
Лорд Мельбурн скорчил гримасу.
— С помощью Вашего Величества. Если бы не ваш отказ поменять фрейлин, сейчас здесь сидел бы сэр Роберт Пиль.
— Очень и очень в этом сомневаюсь. Он никогдане будет приглашен в голубой кабинет.
Лорд Мельбурн засмеялся.
— Нет, серьезно, — сказал он, — вам следует готовиться к смене правительства. Обсудите это с принцем.
— Альберт склонен восхищаться сэром Робертом Пилем. Я и говорить о нем с Альбертом не хочу, поскольку сразу же начинаю выходить из себя.
— Надо преодолеть эту неприязнь. Нехорошо, когда у королевы неприязнь к известному государственному деятелю.
— Я никогда не полюблю сэра Роберта Пиля, — твердо заявила королева.