Эдуард Лимонов

Балканский Андрей

Сперва я даже собирался в связи с этим пропустить первую акцию «Стратегии-31» в Питере, намеченную на 31 января 2010 года. Но потом чувство долга взяло свое. Женщины женщинами, а партийную дисциплину никто не отменял — моего отсутствия на столь значимой акции пацаны и девушки бы не поняли.

Уже к лету 2010 года наши акции стали достаточно многочисленными. Именно тогда, в июле, произошла история с «жемчужным прапорщиком» Вадимом Бойко, избившим нескольких участников акции и демонстративно оравшим в камеру: «Ну что, хорьки, кому еще?!» За эту демонстративность он и поплатился. Поднялся большой скандал, против Бойко завели уголовное

дело, он уволился из органов и в итоге был осужден на два года лишения свободы условно. Правда, через пару лет он надебоширил в кафе, стреляя там из ружья, и сел в тюрьму уже реально.

С прапорщиком связан еще один забавный эпизод. В 2007 году мы вместе с Гуляевым проводили пикет возле петербургского штаба внутренних войск в поддержку сапера, участника контртеррористической операции Сергея Бабина, которого собирались выдать в Чечню по обвинению в якобы совершенных во время контртеррористической операции преступлениях. Пикет тогда разогнали его товарищи по ОМОНу, и в милицейском автобусе мы впервые увидели Бойко, который — по обыкновению — стал спрашивать, кто служил в армии. Гуляев показал ему военный билет. «Батя, выходи», — скомандовал Бойко, но тот отказался и поехал в отделение вместе со всеми. А в ходе начавшегося разговора про Бабина констатировал: «Ну а что, государство у нас такое. Все проститутки, и я проститутка».

Вскоре и мы, и москвичи столкнулись с похожими трудностями. «Стратегию-31» у нас попытались украсть. Часть либералов во главе с Ольгой Курносовой организовала альтернативную акцию на Дворцовой площади под брендом «Стратегии». И хотя выглядела она весьма блекло по сравнению с нашей акцией, определенный ущерб общему делу был нанесен.

А в Москве власти и правозащитная общественность долго уламывали Алексееву исключить Лимонова из числа заявителей и получить согласование митинга. К октябрю 2010 года эта комбинация увенчалась успехом, и Людмила Михайловна вместе с Сергеем Ковалевым подписала отдельную заявку на проведение акции, без участия Лимонова и Косякина.

Итогом стала совершенно фантасмагорическая сцена, когда на Триумфальной проходило два митинга — разрешенная акция правозащитников в загоне в центре площади и несанкционированная акция Лимонова — Косякина рядом. Милиционеры, схватив Эдуарда, потащили его вниз головой на санкционированную акцию и бросили в загон к алексеевским «кроликам»… «Самый позорный день в истории правозащитного движения в России», — написал он потом в блоге.

Так вслед за коалицией с либералами рухнул и союз с правозащитниками. Нужно было возвращаться к партийной политике.

Еще летом на съезде в Москве взамен запрещенной НБП было провозглашено создание партии «Другая Россия». Пришлось взять обратно бренд, когда-то подаренный Лимоновым коалиции как наиболее раскрученный. Партия приняла решение о подаче документов на регистрацию в Министерство юстиции. Была принята программа, гласившая, что «вся деятельность партии “Другая Россия” будет направлена на обеспечение и улучшение благосостояния российского народа, обеспечение его гражданских и политических прав и обеспечение его безопасности. Партия клянется народу в том, что будет преследовать интересы как большинства населения, так и его отдельных групп, в сочетании со строжайшим соблюдением прав человека».

В программе были пункты о решительной демократизации страны, национализации сырьевых отраслей промышленности и необходимости экономической самодостаточности

страны, а также о намерении «создать однажды прочный союз народов, некогда входивших в СССР».

Новацией стала лимоновская идея о переносе столицы в Южную Сибирь: «Будет заложен новый город с нуля. Мы сделаем это, дабы сбалансировать географический, экономический, инфраструктурный и политический перекос России к Западу. Осуществление грандиозного этого проекта даст миллионы рабочих мест, займет трудом безработных. Будут построены аэропорты, железные дороги и автострады. Перенос столицы создаст новую инфраструктуру России. Заселит Южную Сибирь и скрепит связи дальневосточной России и Сибири с российской “европейской” метрополией. Остановит экспансию Китая».

А 2 октября мы провели учредительную конференцию петербургского отделения «Другой России», с некоторым шиком — не где-нибудь, а в «Англетере». «Вчера был в Питере, участвовал в работе учредительной региональной конференции партии “Другая Россия”. Конференция проходила в зале гостиницы “Англетер”. 120 делегатов, сильные молодые лица, ощущение силы и энергии зала. Собрались решительные люди, которые знают, что делать, и делают. Много новых лиц. Нам не препятствовали в проведении конференции на Исаакиевской площади, у великого собора, в великом городе. Все будет хорошо. Все идет по плану», — написал Эдуард в блоге. А с нами, сидевшими в президиуме, потом пошутил: «Со стороны вы выглядите внушительно, как какая-нибудь судебная тройка. Хорошо, если меня потом судить не будете…»

Пока, однако же, стали судить нас. В Следственном комитете уже было все готово, чтобы обвинить верхушку петербургского отделения партии в экстремизме. После выхода к Гостиному Двору 31 октября 2010 года судья Алексей Кузнецов дал нам — трем Андреям (мне, Песоцкому и примкнувшему Пивоварову) по пять и 15 суток ареста соответственно.

«Отдыхайте, Андрей», — сказал мне Лимонов, которому я позвонил из автозака, чтобы сообщить новости. — Выспитесь хорошенько, почитайте что-нибудь, ИВС для этого самое подходящее место».

Мы оказались в здании изолятора временного содержания на Захарьевской улице с обстановкой, не менявшейся не то что со сталинских, а казалось, с дореволюционных времен. С массивными часами и покрашенными в зеленый цвет стенами. Целый этаж там был заселен ожидавшими депортации домой узбеками. Некоторые, как нам сообщили, жили там годами. Они же выполняли обслуживающие функции — разносили по этажам передачи и еду. Баландер передал нам нехитрый прейскурант: курица — 300 рублей, бутылка водки — 500, узбечка на ночь — две тысячи. Позже в ИВС сделали ремонт, и сейчас, говорят, обстановка стала уже не та…

Постановления наши мы обжаловали, и Куйбышевский районный суд отпустил нас на свободу. Однако тут же на выходе из зала суда нас встретили представители Следственного комитета, надели наручники и отвезли на Мойку, 58. Нас обвинили по статье 282.2 — организация деятельности экстремистской организации, запрещенной судом, и участие в ней. Подразумевалась запрещенная НБП. Инициатором же, как позже мы узнали, был глава северо-западного окружного управления МВД генерал Виталий Быков (несколько лет спустя севший в тюрьму по обвинению в незаконном выписывании себе и своим приближенным огромных размеров премий). У окружного управления имелся собственный центр по борьбе с экстремизмом, который надо было чем-то занимать. Вот они и занялись нашей разработкой.