Ее сводные монстры
Шрифт:
Себя не обманешь.
Разворачиваюсь к выходу.
– Серьезно, ты вот так вот уйдешь сейчас?
– не верит Вика и нагоняет меня.
– Ник, - дергает меня за руку.
– Я тебе скажу кое-что по секрету, чтобы ты больше не надеялся, ладно?
– в ее лице доброжелательность, в голосе сочувствие.
Да ладно.
Стоит тут, сиськами передо мной светит. О чем с ней разговаривать.
Стряхиваю ее руку, выхожу.
И вслед мне летит, не фраза, стрела.
– Если бы она хотела с тобой быть, зачем бы
Оглядываюсь, глупо улыбаюсь.
– Да-да, - Вика выходит за мной в коридор.
– Я сама видела. Как Алиса в интернете клиники искала. Дотянула до крайнего срока. Значит, думала, возвращаться или нет. Не вернется.
– Мой ребенок?
– переспрашиваю.
– Чей еще, - она отмахивается.
А с меня слетает все опьянение. Был бы мой - Алиса ведь сказала бы. Она бы не уехала сегодня.
Или бы уехала?
Сколько времени я в угаре провел, как посчитать?
Или не надо мне ничего считать.
Иначе совсем рехнусь.
Смотрю на экран с адресом ее коттеджа. Сбрасываю, и палец не гнется почти.
Надо брату набрать, а у меня руки деревянные.
Надо остановить ее.
Или нет. Если отец Арон - пусть моя жена едет в клинику, пусть избавляется. И мы заново начнем.
Да.
Или сказать брату.
За двадцать шесть лет жизни я кучу решений принял, правильных и не очень. Выбирал, ошибался, делал выводы.
Но так сложно, как сейчас - не было никогда.
Глава 86
Выхожу из клиники и останавливаюсь на крыльце.
Погода испортилась, ветер поднялся и нагнал тучи. Вот-вот дождь пойдет, а у меня такое состояние странное, что никуда идти не хочется, в ногах слабость и перед глазами мутно.
Не смогу сесть за руль.
Достаю телефон и набираю номер Вики. Я ее у сауны бросила, уехала. И подруга даже не позвонила, обиделась.
Но если все объясню…расскажу про ребенка, и про братьев, из-за чего мы с Николасом разводимся и почему я решила прервать беременность - она поймет.
Слушаю гудки и локтями опираюсь на перила. Мимо проплывают парочки - заботливые мужья сопровождают будущих мам, обнимают с такой осторожностью, словно они фарфоровые.
Вот такой должна быть настоящая семья, в которой ребенок желанный.
– Да, - рявкает в трубку Вика, и я поспешно отворачиваюсь, чтобы душу не травить. Смотрю на зеленый больничный парк.
– Извини, что уехала и тебя там бросила, - тараторю.
– У меня тут…потом расскажу. Сможешь забрать меня от больницы? Сама сядешь за руль.
– То есть это нормально по-твоему?
– с раздражением переспрашивает Вика.
– Позвонить и ждать, что я по первому требованию метнусь к тебе.
Она нападает и нападает, я молча слушаю, тру глаз. С сомнением кошусь на свою машину - ну плохо мне, не могу я сама за
– Вик, - перебиваю поток ее претензий.
– Так ты приедешь или нет? Мне ждать тебя?
– Рождественских своих жди, - вдруг припечатывает она. И ее голос снова срывается.
– Они уже все знают. Я рассказала про беременность и про аборт, и что ты…
Перестаю ее слушать, когда замечаю влетевшую в ворота спортивную иномарку Арона. И сразу силы в негнущихся ногах берутся откуда-то, роняю телефон и почти скатываюсь по ступенькам.
Бегу в сторону своей машины, на ходу нашариваю в кармане ключи.
Он замечает меня, как я несусь по парковке. И выруливает наперерез, заставляя резко остановиться. Он в последний момент тормозит, я налетаю на капот и падаю.
Водительская дверь распахивается, и вокруг все смазывается, забор и деревья, чужие машины, люди, серый асфальт.
Сумка отлетела куда-то в сторону, но ключи крепко зажаты в кулаке.
Его высокая фигура стремительно огибает машину. Арон хватает меня за воротник блузки и рывком ставит на ноги. Вижу его лицо, белое, как стена, с темными кругами под глазами.
И вскрикиваю, съеживаюсь от замаха его руки.
Удара не следует, ладонь замирает в сантиметрах от моей щеки. Он длинно витиевато матерится. И отталкивает меня на капот.
Капот теплый. Грею об него заледеневшие руки. Несмело смотрю на Арона, как он лицо растирает и небрежно ерошит волосы, пялится на вход в клинику.
Не матерится больше, молчит.
Боюсь дышать.
Он за мной так ломанулся. Значит, сейчас ему не плевать. Может, всегда было не плевать. И в тот день тоже, когда он ключ от квартиры вернул на полочку у зеркала.
Я сказала, что съезжу в универ и вечером вернусь. И я вернулась, приехала к его дому. А потом наткнулась на новости про Николаса. И подняться в квартиру не решилась, ведь не может быть нам хорошо.
Если кто-то такой же близкий сходит с ума.
– Ты зачем это сделала, Алиса, - наконец, говорит Арон. Смотрит куда-то поверх моей головы.
– Кто тебе разрешил. Что у тебя с мозгом. Как давать тебе свободу. Если ты дура. Мой ребенок был?
– он опускает глаза к моему лицу.
Взгляд потемневший, пустой, кажется, он не видит меня и голоса моего не услышит.
Киваю.
Да, его ребенок, ведь по срокам совпадает.
– Пизд*ц этой клинике, - выплевывает он и разворачивается, прет к крыльцу.
– Подожди, - хватаю его за рукав пиджака. Он мою руку стряхивает. Хватаю снова, цепляюсь в него.
– Арон. При чем тут врачи?
Он оборачивается, зависает на секунду, глядя в мое лицо - лоб собран складками, губы плотно сжаты.
– При чем тут врачи?
– переспрашивает заторможенно. И подается вперед, пальцы с силой сжимаются на моем плече. Он дергает меня, и я под давлением почти падаю, семеню за ним.