Ее сводные монстры
Шрифт:
– Что-то я не вижу всей семьи, - Тина брякает ложкой в тарелке.
– А ведь их пригласили. Можно было что-то ответить, а не отмалчиваться.
– Может, еще не видели мои сообщения, - Регина хозяйским взглядом окидывает заставленный блюдами стол и с удовлетворением садится напротив меня.
– Алиса, что будешь?
Беру румяную булочку.
Аппетита нет, но знаю, что-то съесть надо, это они все думают, что я не беременна, а мне известно - нужно кушать за двоих.
– Как ты себя чувствуешь?
–
– Что-то ты бледненькая.
– Еще бы, - не дремлет Тина. Фыркает, и в стороны летят брызги.
– Прервала жизнь ни в чем не повинного ребенка, сделала аборт и…
– Мы за столом, - голос деда грохнул, как выстрел.
Отщипываю от булочки, запиваю соком. Сверлю взглядом Тину - у нее и шея, и лицо алыми пятнами горят, появился второй подбородок. Она уплетает суп, и вокруг губ остаются красные разводы борща.
Неужели я через несколько месяцев стану такой же. Перестану расчесывать волосы, начну наряжаться в белые балахоны и смотреть на всех буду так, словно мечтаю, чтобы человечество вымерло.
Материнство - это ведь счастье.
Но Тина выглядит, как осужденная, пожизненно лишенная свободы.
– Спасибо, - допиваю сок и поднимаюсь из-за стола.
– Уже?
– Регина тоже привстает.
– Ты же ничего не съела, Алиса!
Смотрю на Тину, которая расправилась с супом и от души наваливает в тарелку мясо. Меня начинает мутить.
– Схожу подышать, - почти сбегаю из столовой. В прихожей влезаю в кроссовки.
На улице дышу полной грудью. Солнечно, жарко, небо голубое-голубое, шумит фонтанчик, щебечут птицы. Прогуливаюсь по саду, пинаю камешки.
Если возвращаться к себе в коттедж - то скоро мне понадобится помощь, одна я не справлюсь. На Вику рассчитывать бесполезно.
Но как говорить Арону про ребенка, если вон у него уже есть. Носорог. Сидит за столом и чавкает.
Когда ей рожать, через месяц?
– Алиса, - зовут позади, и я резко оборачиваюсь.
Дед поддевает рукава рубашки и неторопливо спускается ко мне. Смотрит по сторонам, на свои владения. Я стою, постукиваю подошвой по травке, и прохладные брызги из фонтана летят на лицо.
– Вместе пройдемся, - предлагает глава семьи.
Медленно шагаем по тропинке.
– Как только Тина родит, - говорит он, помолчав.
– Сделаем анализ. Я не верю, что ребенок наш.
– Ясно.
– Так что не волнуйся.
– Я не волнуюсь.
– Вчера еще с тобой поговорить хотел, - продолжает он, мизинцем чешет густую полуседую бровь.
– Поднялся в комнату. И слышал, как тебя в ванной полоскало. Не сделала?
– он останавливается.
Тоже торможу. Пялюсь себе под ноги, на ярко-красную божью коровку, что ползет по травинке.
– Боялся, что до правнуков не доживу, - делится переживаниями дед.
– Все разъехались.
– А если не приедут?
– поднимаю глаза.
– Куда они денутся. Прибегут. Как миленькие, - уверенно заявляет он.
И я почему-то с ним согласна.
Глава 88
Дед был прав - они приехали.
Первым явился Арон - спортивная инормарка влетела в ворота на такой скорости, словно за ним шакалы гнались.
Он паркуется рядом с гаражом, не заезжая внутрь. А я отставляю на столик чашку с какао и поднимаюсь из плетеного кресла.
Вечер обещает быть жарким, солнце за день так нагрело воздух, что даже здесь, за городом, чувствуешь себя как в сауне.
С удовольствием переоделась бы в шорты и футболку, но у меня тут никакой одежды нет.
С напряжением жду, когда Арон выйдет из машины. Кошусь в сторону сада - там глава семьи уже засыпал уголь в мангал, ждет помощников.
Мясом занимались Регина с тетей, оно, наверное, уже замариновалось.
Арон выходит на улицу. Вместо строгого костюма на нем простые брюки и майка - похожие на те, в которых он по дому ходил.
Когда мы жили вместе.
Это кажется невроятным. Я и он. Но тех месяцев из памяти не стереть, я всегда буду помнить, что самый лучший адвокат таскал мне завтрак в постель, волосы мне расчесывал после душа и между ног целовал не реже, чем в губы.
С пассажирского сиденья он берет букет персиковых роз. Замечает меня на веранде и, глядя по сторонам, шагает в мою сторону.
Сажусь обратно в кресло и беру какао. Нужно руки чем-то занять. И не показывать дрожь.
Отец моего ребенка.
– Как выходные?
– он поднимается на дощатый пол и кладет цветы на столик ко мне.
– Нормально, - смотрю на букет.
– Это мне? Я думала Регине.
– Тебе.
– Да ну?
– откидываюсь на спину.
– А вчера ты настаивал, чтобы папа меня выпорол.
– Я и сегодня думаю. Что тебе нужна хорошая взбучка, - он сует руки в карманы, изучает меня сверху вниз.
– Но больным всегда носят цветы. Это традиция.
– Я здорова.
– Нет, Алиса, конечно же, ты больна, - он присаживается на корточки и запрокидывает голову.
– Разве здоровый человек сможет лишить жизни ребенка? Моего. Сына или дочь.
– Очень хорошо сказано, - мрачно киваю.
– Ты издеваться приехал?
– Проконтролировать.
– Бандитов своих контролируй, - не выдерживаю и резко встаю.
– Вот кто настоящие убийцы. Те, кого ты от тюрьмы отмазываешь из года в год.
Голова кружится. Я стараюсь изо всех сил, обойти его и в обморок не шлепнуться - это сейчас самая важная задача.